– Анника, это ужасно. Не могу поверить, что он так с тобой разговаривал.
Неудивительно, что все здесь так добры к ней.
– Обычно он так себя не вел и, когда мы только начали встречаться, был довольно милым. Тина сказала, что наши проблемы связаны с тем, что мы говорим на разных языках. А Дженис сказала, что он, вероятно, сорвался и что он вообще придурок, впрочем, она никогда его не любила.
– А что случилось потом?
– Клэр подошла, чтобы убедиться, что я в порядке, и предложила большой кусок чизкейка. Десерты тут правда очень вкусные.
– А после этого?
– Я съела чизкейк и пошла домой. Дженис была права. Райан был придурком. Когда я вернулась домой, он ждал меня в моей квартире, потому что у него был ключ. Он казался спокойнее, но продолжал вспоминать все те случаи, когда я говорила или делала что-то не так. Мне очень захотелось заплакать. Но потом я вспомнила, что никто не может заставить меня чувствовать себя неполноценной без моего согласия.
– Это Дженис сказала?
– Нет, Элеонора Рузвельт. Но именно Дженис дала мне книгу с цитатами, и я запомнила их все. Еще мне очень нравится та, где говорится, что женщина похожа на чайный пакетик: никогда не узнаешь, насколько чай крепкий, пока он не попадет в кипяток. Потом я сказала Райану, что мне не нравится, как он со мной обращается, и что он по-настоящему мил только тогда, когда хочет секса.
Анника произносит это очень громко, и пара за соседним столом резко поворачивает к нам головы.
– Потом я сказала ему, что все кончено и что он должен вернуть мне ключ.
– Господи!
– Я знаю. Мне вообще не следовало давать ему ключи. Так или иначе, с тех пор я его не видела.
Изначально я планировал сказать в конце вечера, что сегодняшнее свидание прошло намного лучше, чем первое в колледже, но теперь я не уверен, что это так.
– Ты могла попросить меня отвести тебя в другое место. Я бы, конечно, так и сделал.
– Но почему?
– Ты и твой бывший бойфренд пережили здесь публичный и, насколько я понял, очень громкий разрыв.
– Ты совершенно прав. Это была своего рода катастрофа. – Анника оглядывает остальных посетителей ресторана. – Но я не думаю, что кто-то из этих людей был тут в тот вечер. Это было почти год назад.
– Я рад, что ты сказала ему, что все кончено.
Я, наверное, слишком долго смотрел на нее, потому что Анника отвела глаза и улыбнулась, а щеки у нее слегка краснеют. Она отложила меню.
– Я даже не знаю, зачем его открыла. Я не могу заказать ничего, кроме фаршированных ракушек.
На десерт мы едим пополам кусок чизкейка, а затем Анника прощается со всеми, и мы выходим за дверь.