– Как там дела? – наконец спрашивает она.
Отдергиваю штору. Флора сидит на своей койке, и полуденный свет с улицы вновь подсвечивает ее лицо и волосы.
– Келси ушла, – отвечаю с запинкой.
– Ну, время визита закончилось, так ведь?
– Нет, имею в виду: она ушла совсем.
– В смысле: сегодня уже не придет?
– В смысле: никогда уже не придет.
Флора закусывает губу и, кажется, пытается сдержать улыбку.
– Но остается еще несколько дней карантина. Как же ты будешь без ее заботы?
Думаю, она замечает мое раздражение, потому что тут же добавляет:
– Окей, не буду вредничать. Что случилось? Серьезно?
Она смотрит прямо на меня, в своей обычной откровенной манере. Так, что я одновременно и задыхаюсь, и расслабляюсь, – такой это честный и чистый взгляд. Она придумала хештег, но ей не нужно за ним прятаться.
– Ты была права.
– В чем?
– Насчет Келси. Она использовала меня. – Я не расстроен, произнося это. Я… ошеломлен.
– Мне жаль, Оливер, – говорит Флора. – Я очень хотела ошибаться.
– Спасибо.
И мы просто смотрим друг на друга, пока полуденный свет заливает палату.
– Мне нужно сосредоточиться на чем-то другом, – говорю наконец.
– О? И что это за другое? – Она снова закусывает губу, но на этот раз ничего не выходит, потому что я все равно вижу ее улыбку.
– Э-э-э, в смысле: на ком-то другом.
– Продолжай. – Она отпускает губу, больше не скрывая улыбки.
– Это ты. Хочу сосредоточиться на тебе, Флора. Я был не слишком полезен, когда ты заболела, так что хочу позаботиться о тебе теперь, быть рядом. – Голос у меня почему-то едва не ломается.
– Оливер, – начинает Флора. Мне так нравится, как она произносит мое имя. Открываю было рот, чтобы сказать ей это, но, думаю, одного взгляда на меня должно быть достаточно, чтобы понять.
– Оливер, – повторяет она, улыбаясь еще шире, – ты уже.
– Уже что? Продолжай, – дразню ее.
– Оливер, ты уже заботишься обо мне.
Она начинает подниматься с койки, и я протягиваю ей руку, чтобы помочь. Знаю: Флора уже не больна, но это словно рефлекс.
– Видишь? – говорит она, взяв мою руку. – Ты знаешь, что делать, еще до того, как я прошу о помощи. У меня нога занемела, и я не могу встать!
Смотрю на наши сцепленные руки, затем на ее лицо. Прядь волос упала, пока она пыталась встать. Осторожно убираю ее с глаз, и Флора прижимается головой к моей руке. Прежде чем осознать, что делаю, пробегаю пальцами по ее волосам. Они такие мягкие. Снова запах кокоса и мяты, это ее запах, и он теперь кажется таким родным. Хочу поцеловать ее. И мне не нужно руководство, чтобы понять: она тоже хочет.
На этот раз ручаюсь: это желание никак не связано с желанием продлить карантин. Наш карантин.