Разговор впервые касается поцелуя.
– Хотела сделать что-то хорошее, – глядя ему в глаза, признаюсь, не зная, что имею в виду: поцелуй, руководство для парней, хештег или что-то еще, а выяснять слишком страшно. И слишком утомительно.
Но наш разговор снова, как всегда, прерывает посетитель. Келси.
– Дорогой, я дома! – говорит она, влетая и глядя только на Оливера. – Прямо как в старые добрые времена, опять в этой палате. – Она наконец переводит взгляд на меня. – И спящая красавица проснулась!
Думаю над ответом, но, кажется, мозги у меня всмятку. Все становится таким замедленным и вялым.
Наконец решаю, что нужно рассмеяться, но уже поздно: она тащит Оливера на его сторону палаты.
– Я должна следить за здоровьем моего пациента! – бросает она через плечо. – Он же мой парень. – Келси улыбается мне, но в ее улыбке совсем нет ничего искреннего. Штора задергивается. Затем я слышу, как что-то распыляется в воздухе, и по запаху понимаю, что это антисептик.
Келси разговаривает с Оливером о хештеге, о внимании, которое они вновь завоевывают в сети, и крошечная часть меня задается вопросом, действительно ли ей нравится Оливер или только внимание. Но подавляю эту мысль и напоминаю себе, что все сделала правильно и у Оливера теперь девушка его мечты.
>– Думаю, нам нужно писать в «Твиттер» во время свидания на Кони-Айленде, – говорит Келси.
– Да, конечно.
– И не переживай, если не выиграешь для меня никакой мягкой игрушки. Я знаю, все эти штуки специально так устроены.
– Да, конечно.
– Может, сходим на колесо обозрения несколько раз, просто чтоб наверняка сделать очень хорошие фотки. Что если прокатиться на нем тридцать раз в честь количества дней, которые ты провел на карантине?
– Да, конечно.
– Оливер, ты меня слушаешь?
Да. Вроде того.
Я все думаю, почему Флора повторяла «девушка». Звучало так, будто ей на язык попалось что-то противное, и она хотела сплюнуть.
И что Флора имела в виду под этим «что-то хорошее». Она говорила о поцелуе? Почему она считает, что это – что-то хорошее. Он и был хорошим, хотя я б ни за что не подумал, что мой первый поцелуй окажется таким. Запоминающимся, точно. Прямо как Флора. Запоминающаяся. Та, которую невозможно забыть. Не похожая ни на кого…
– Оливер?
Я осознаю, что Келси что-то говорит.
– Э, прости, можешь повторить последнее?
– Последнее? Я только что сказала миллион разных вещей.
Я нервно смеюсь. Попался.
– Ну, самое последнее, о чем я говорила, это то, что тридцать поездок на колесе обозрения стоят двести сорок долларов. Это дорого.
– Дорого?
– Ну, может, нам стоит разделить эту сумму на двоих. В конце концов, мы живем в двадцать первом веке. Или, может, откроем сбор.