— Там кто-то был! — Жаба указал на два небольших рыжих холма локтях в ста, мутанты схватили оружие: кто дубину, кто ржавый меч, кто арбалет. Гекко вынул две изогнутые сабли.
Говаривали, в Пустошах водилось всякое. Не только мутанты, но и кошмарные твари, какие отродясь не встречались на обитаемых землях. Лука вспомнил монстра, пытавшегося его сожрать, и приготовился к бою. Вот только что он может? На сколько хватит метаморфизма, да и достаточно ли ресурса для противостояния?
Зэ, бочкообразный мутант, припал ухом к земле, полежал немного и пробулькал:
— Ничего.
Он встал на четвереньки, шумно вдохнул. На всякий случай Лука приготовился активировать боевую форму. На секунду-другую ресурсов хватит.
— Если это пожиратели, хрен мы их услышим, — прошептал Жаба. — Они бесшумны как тени. И появляются как из бездны. Пикнуть не успеешь, а ты уже болтаешься, нанизанный на лапу-меч. Они не убивают жертв, жрут живьем…
— Не нагнетай, а? — попросила лохматая голова Гекко.
— Ну его на хер, — поступило здравое предложение от четырехрукого мутанта. — Давайте свалим отсюда!
Гекко обратился к Луке:
— Идти сможешь?
Поднявшись, тот сделал несколько шагов и кивнул. Щур зло прищурился:
— Не вздумай свалить. Как-то ты легко согласился с нами идти. Точно подляну готовишь, клянусь сиськами Пресвятой матери!
— С вами безопаснее, — объяснил Лука. — Это раз. Два — в Столице меня ждет виселица, ведь я служил свергнутому императору.
Аргумент подействовал, мутанты взяли свои скудные пожитки и цепью двинулись на восток. Именно там, судя по словам мутантов, находилось Убежище. И именно там Кору готовили в жертву Двурогому, если, конечно, он существует. Лука шел предпоследним, за ним топал Щур — сторожил.
— Когда жертвоприношение Двурогому? — не удержался от вопроса Лука.
— Хе-хе, тебе-то че бздеть? Чай не баба! — сострил кто-то из впереди идущих. — На следующей полной луне. Не боись, мы тебя не отдадим, самим нравишься!
Мутанты захохотали, напряжение спало. Плетущийся рядом Зэ даже расщедрился на полоску вяленого тараканьего мяса. Правда, сначала не предупредил, а когда пояснил, откуда еда, Луку затошнило. Зэ расхохотался, выпуская пузыри слизи, а, отсмеявшись, сказал:
— Ешь, ешь, здеся это самая что ни на есть еда. Не эхо-чинильи, конечно, но почти.
— Эхо-чинильи?
— Агась. Типа эхо-тараканов, только чинильи. Вкусные! «Эхо» — значит твари, отразившие эхо проклятья Двурогого. Намного больше обычных, тех, что в Империи. Эхо-тараканы, например, те размером с меня.
— А ты, стало быть, эхо-человек?
— Сам ты… — обиделся Зэ. — Человек! Я нюхач! Таких, как я, один на поколение!