— Завтра он должен быть в сознании, — проговорил Север, намекая на то, что не возражает против того, чтоб мутанты немного наказали его сами. — Если сдохнет, судить будут уже вас.
Мутанты поволокли Швая в сторону, противоположную жилищу Севера, а он вернулся в свою постель и проспал почти до обеда. Когда столько всего обрушивается, даже метаморфизм нуждается в отдыхе.
Проснулся от того, что солнце светило в лицо. Сперва он услышал доносящийся со всех сторон храп, сип, свист, потом открыл глаза. В комнате были четыре грубо сколоченные лежанки с матрасами, набитыми чем-то мягким. На кровати, стоявшей рядом с Севером, клокотал Йогоро, обнимая близняшку. Дальше валялся Скю со складчатой толстухой. Последнюю кровать занимал Жаба с четырехгрудой Полли. Причем все девицы были голыми.
Зэ спал прямо на полу, свистя ротовой щелью.
Двор страдал от похмелья: отовсюду доносились стоны, слышалось злобное бормотание, мутанты передвигались, как восставшие мертвецы.
Специально для Швая соорудили позорный столб, вокруг которого кривлялись перекошенные детишки, бросающие в свинорылого мелкие камни и куски дерьма.
Паук образовался будто ниоткуда, ткнул в Севера пальцем и вкрадчиво проговорил:
— Часик в радость, любезный! Уже скоро обед, люди ждут казни.
— Думаешь, его приговорят к смерти?
— Таки да! — радостно закивал Паук. — Много нашей крови выпил.
Север спустился в харчевню, где близняшка, то ли Юла, то ли Ула, с перекошенным после вчерашнего лицом предлагала какое-то мясо. Не уточняя, что это, дабы не портить аппетит, Север позавтракал. Мог бы просто впитать метаморфизмом, но, во-первых, использование способности требовало более ценной неорганической энергии Колеса, а во-вторых, больше времени.
Закончив насыщаться «органическими источниками энергии», он поднялся к столбу.
Толпа сползалась медленно, мутанты напоминали сонных мух перед дождем. Они все время зевали, некоторые не могли стоять и сели. Мутанты из самого первого поглощенного рейда, где верховодил покойный Гекко, явились в полном составе, даже Сахарок нарисовался. Всего собралось больше пятидесяти человек, считая подростков. Среди них, ссутулившись, стояла и заплаканная Мышка.
Север хлопнул в ладоши, чтобы все смолкли и слушали. Сурово оглядев всех, проговорил так громко, чтобы все услышали:
— Жители Рванины! Этой ночью Швай совершил насилие над ребенком! Над кем именно, говорить не буду…
— Да мы знаем, в курсе уже! — выкрикнула Полли. — Мышку он оприходовал, гад, дочь Балбеса! Нормальных баб ему уже мало, на детей потянуло!
— Ну, раз все в курсе… Короче! Швай обесчестил малолетнюю дочь Балбеса… — заговорил он, но его перебил обвиняемый: