— До шо ты мелешь, «обесчестил», она сама жопой крутила, глазки строила! — взвизгнул Швай.
— Неправда, — пискнула Мышка, по местным меркам она была красивой: ну подумаешь, лоб слишком выпуклый, и сквозь жидкие волосенки вены на голове просвечивают, — я ходила в харчевню. Ну, вдруг перепадет чего. Он меня схватил, закрыл рот и… и…
— Достаточно! — Север вскинул руку и посмотрел на Швая. — Что скажешь?
— Не так все было! Она сама…
— Ой, да не звезди, фуфлыжник, — донеслось из толпы, — знаем мы тебя.
Север обратился к собравшимся:
— У кого-то есть слово «за» или «против»?
— У меня! — Паук пополз к Северу, вокруг которого собрались жители, встал на задние конечности, чтоб казаться выше, направил палец на Швая: — Вымогал, запугивал. И в общей сложности нанес ущерба на… — он водрузил на нос треснувшие очки и принялся разворачивать листок, чтобы зачитать цифру, но тут раздался свист, и, видимо, его конкурент крикнул:
— Вот старый крохобор! Свали!
— Да, свали, жлобяра!
Север проговорил:
— Воровство и вымогательство — тоже преступления, и после казни мы пропишем закон относительно того, что делать можно, а чего нельзя, чтобы каждый из вас чувствовал себя в безопасности.
— Включая женщин! — предложила Полли.
— Конечно, — кивнул Север.
Четырехгрудая вышла из толпы с обвинениями, протопала к Шваю и проорала, брызжа слюной, ему в лицо:
— Понял, рыло твое свиное? Спрашивать надо!
— Размечталась! — фыркнул Швай. — Свиноматка!
— Скотина! — оскорбилась Полли и плюнула. — Тьфу на тебя! И еще раз тьфу! А то, понимаешь, зажмет в углу — и попробуй не дай. И задаром, а плохо будешь стараться — поколотит. Хоть бы раз еды принес! Тьфу!
Женщины загомонили — много нашлось обиженных на Швая, — и Север поднял руку, призывая к порядку:
— Достаточно, я понял. Еще обвинения?
Вперед выступила Лесси. Эта мутантка вчера намеревалась драться в Кругу с Севером, но в последний момент отказалась. Девушка не плевалась и не брызгала ядом, говорила холодно, как и подобает бойцу:
— Он беспредельщик. Когда мы стараемся вынести каждого раненого, своих-то бросать негоже, этот, — она указала на Швая, даже не глядя на него, — в спину бьет и оружие забирает.
— Это называется мародерством и должно караться смертью без суда и следствия! Итак, все пострадавшие высказались?
Вскоре Север понял, что допустил ошибку — не столько высказаться, сколько пожаловаться на свою тяжелую долю захотелось всем: и мужчинам, и женщинам. Обиды хлынули потоком, и даже палящее солнце не прогоняло мутантов в тень. Когда посыпались жалобы друг на друга, Север громогласно рявкнул: