Численный перевес был на стороне хозяев, но битву они явно проигрывали. Уж больно велик оказался напор. В результате моральное преимущество было на стороне противника. И все же Сурок и его семейство пока держались.
Оппонентами им выступала дородная бабища, лицо которой, если присмотреться, весьма напоминало Светкино. Ну то, каким оно будет лет через двадцать, если та будет, до кучи, злоупотреблять крепкими напитками. Баба орала так, что, казалось, дрожат стены. Поляков аж заслушался, хотя за громкими звуками и витиеватыми оборотами стояло древнее, как дерьмо мамонта, утверждение о том, что этот… нехороший человек коварно развратил ее дочь и теперь должен на ней жениться. О том, что чисто технически развращать там было нечего, да и согласие было обоюдное, сама виновница торжества, уже обзаведшаяся, к слову, едва заметным животиком, скромно умалчивала. Стояла за спиной своей мамаши, деликатно предоставив ей право вести переговоры от ее имени, и время от времени демонстративно всхлипывала. Рядом с ней возвышался здоровенный, под стать матери Светы, мужик. Судя по всему, отец. Лицо избытком интеллекта не обезображено, зато следы возлияний имеют место быть. В общем, тот еще громила. Сурок, наверное, смог бы набить ему морду, но сейчас он, подавленный ситуацией и активностью «будущей тещи», лишь невнятно блеял что-то в свое оправдание. Ну, теленок, право слово.
– Привет честной компании! Что за шум, а драки нет?
Поляков вошел незамеченным. Учитывая децибелы, поднятые незваными гостями, оно и неудивительно. Даже красться не потребовалось – баба ревела, как самолетная турбина. Однако его слова оказались услышанными. Все присутствующие дружно обернулись, и спектр эмоций на их лицах оказался достаточно широк. Робкая надежда у Сурка, удивление у его родных, Полякова едва знавших, испуг у Светы, недовольство, что ее прервали, у ее матери. Ну и тупое безразличие отца «пострадавшей» стороны. Черт, знала бы тогда Леночка, что у этой дуры такие родственники, силой бы Пашку заставила от нее подальше держаться, а не внимание обратить советовала.
– Ты кто?
– Это, получается, вместо здравствуйте? – усмехнулся Поляков и внезапно резко выбросил кулак. Ощущение было такое, словно по каменной стене врезал. Однако же пробил – папаша Светы разом сложился пополам и, хватая ртом воздух, сел на необъятную задницу. – Вы меня извините, господа, но все равно бы этим кончилось, так что для экономии времени лучше опустить предварительные ласки. Итак, повторяю вопрос: что здесь, собственно, происходит?