Откровенно говоря, хотя Дине очень не хотелось в этом признаваться, она подозревала, что болезнь – следствие не столько царящих в этой дыре вечных сырости и холода, сколько усталости. Все же не каждый организм выдержит столько нагрузки. По сути, она уже несколько месяцев, с небольшим перерывом на больницу, воевала. И тот факт, что не всегда бой происходил в классическом виде, ничего не менял. Тайная война остается войной, стресс подкашивал и не таких. Не женское это дело – война…
Дверь едва заметно скрипнула, отрывая ее от мрачных мыслей. Полански с медвежьей грацией протиснулся в помещение и, тихо выругавшись под нос, принялся выпутываться из мокрой одежды. Прислушавшись, Дина с удивлением поняла, что ругается он на дикость здешних бюргеров. В той же России в таких закутках будет как минимум печь – это в самых замшелых медвежьих углах, а чаще газовое или электрическое отопление. Здесь же дрянного обогревателя и то нет…
– Ты бывал в России? – поинтересовалась Дина, когда Полански, кое-как развесив одежду на им же самим натянутых веревках, подошел к столу, на ходу растираясь какой-то тряпкой, вынужденной заменять полотенце, и сел на хлипкий табурет. От могучих плеч шел пар. А вот пахло от него, как ни удивительно, не потом, а просто осенью. Дину Полански не стеснялся совершенно – слишком долго они воевали вместе, чтобы обращать внимание на условности.
– Бывал, – неохотно ответил он.
– Когда?
– Давно, еще в детстве. У меня там родственники – у прадеда брат после войны там остался.
– Это как?
– Ну, он воевал с немцами вместе с русскими. Не в их армии, а в польском корпусе, который они организовали. В Берлине ранили… На русской женился – тогда на это смотрели проще. После войны привез жену домой – и их выжили соседи. Они им вслед плевали, уроды. Ну, он тоже на них плюнул, семью забрал и уехал к родителям жены, под Хабаровск. Сейчас там его потомки, мои, значит, дальние родственники. Мать к ним в гости ездила и меня с собой взяла.
– И… как?
– Пол-улицы занимают – род большой. Огромные дома, поля… Они живут так, как у нас, в Польше, никому и не снилось. Я рыбалку на Амуре на всю жизнь запомнил…
– А потом ты к ним не ездил?
– Нет. Хотя в России пару раз еще бывал. Я ж до того, как стать… хм… антигравитаторщиком…
– Кем-кем? – выпучила глаза Дина.
– Грузчиком. Мы ж земное притяжение, когда таскаем всякую тяжесть, преодолеваем, с гравитацией боремся.
Дина рассмеялась. Полански тоже улыбнулся чуть грустно и продолжил:
– В общем, я много кем был. И вот когда инженерил на верфи… Не в Польше, кстати, здесь, в Германии – ездил. Но, увы, без особого успеха.