XIII. В Берлине (1794 г.).
Я выехал из России, огорченный проектом предстоящего окончательного раздела Польши. Никогда ничего не казалось мне более безнравственным и неполитичным, Но я знал тайные причины этого решения. Екатерина II несколько раз заявляла, что она никому ничего не выделит из государственных имуществ. Между тем князю Зубову, фавориту, и Маркову, исполняющему обязанности министра, надо было сколотить себе состояние, окончательный же раздел соседнего королевства устранял препятствия, и, как всегда бывает в подобных случаях, когда предстоит деление пирога, их враги тоже изъявили молча свое согласие на столь открытое попирание славы их государыни. Но в разговоре, который у меня был с императрицей незадолго до моего отъезда, я заметил, что у неё как будто заранее явилось нечто в роде угрызения совести по поводу несправедливости, предупредить которую у неё не хватило силы; и что она была бы рада тому, кто почувствовал бы в себе достаточно ловкости и смелости, чтобы избавить ее от решения против её собственной воли и против воли её министров. Берлин в то время был центром переговоров по делам Польши, где тогда происходила война, а также по делам Франции, с которой некоторые Дворы уже замышляли войти в сношение; поэтому казалось весьма естественным, что новичок в моем возрасте, назначенный в малозначительное посольство, остановился здесь, чтобы изучить общую политику и дела того времени. Хаос, в который я был тотчас же посвящен и который я постараюсь изложить в нескольких словах, скоро предоставил мне возможность достичь этой цели; чтобы дать некоторое понятие об этом, достаточно будет объяснить, как тогда велись дела между Пруссией и Россией.
В Берлине обязанности полномочного посланника России исполнял престарелый граф Нессельроде, назначенный туда, как бывший участник интимного кружка Фридриха Великого, и основательно знавший всех старых министров, переживших его, а также все уловки прусской политики. Тогда еще не заметили, что способ ведения политики изменился и что в Европе уже не интересовались кабинетными принципами, основанными на интересах государства, а руководствовались личными интересами министров, что то, что раньше могло стоить головы министру, теперь еле навлекало на него выговор. Так как Нессельроде не имел успеха, то к нему прикомандировали Алопеуса[215], бывшего делопроизводителя канцелярий министерства иностранных дел, человека причудливой внешности и пылкого характера, но хорошо знакомого со всеми подробностями службы. А так как польские смуты и последовавшая за ними война в связи с слабыми успехами пруссаков и истощением финансов и пр. несколько умерили воинственный пыл короля, то сочли нужным послать в Берлин еще принца Нассау Зигенского