Тем же вечером – ничего не поделать, Шимон велел, и Хуго наседает – Хосе надевает бекешу, заправляет болтающийся правый рукав за кожаный ремень и отправляется в сквер на Фукса, полный кривых голых деревьев. Садится на сырую скамью и ждет. Там он встречается с абхазом из бара у пирсов. Этот человек всю жизнь стоит за стойкой, все знает, все слышит и умеет улаживать дела. Молчаливый абхаз появляется с сигаретой в зубах. Отщелкивает пальцами окурок подальше. Садится на скамью рядом с безруким Хосе. Вытирает шарфом смуглое лицо с лодочной кормой вместо челюсти – эта сыплющаяся со всех сторон мокрая снежная дрянь всем осточертела. Спрашивает:
– Чего хотел, Пеппе?
– Перетереть с Африканцем.
Абхаз изогнул бровь в раздумьях, уныло смотрит.
– Больше ничего? Только перетереть? Ты уверен, Пеппе?
Хосе молчит. Он дважды не повторяет. Но почему-то, когда дело касается Африканца, все переспрашивают его дважды.
Абхазы в баре покупают у Африканца тибетскую дурь, да и остальные парни из Латинского района ничего личного против него не имеют, порой даже сдержанно кивают ему при встрече у пирсов – врага нужно уважать. Но все же из-за Хосе Африканец для них как гнойный нарыв на жопе. Выдавить больно – русские дадут сдачи, но и оставить как есть нельзя.
Хосе когда-то был неплохим парнем – смешливым, как мелкий бес. Отжимал мобилы в городе, за чертой квартала 20/20, был обычный уличный салага, пока не грабанул квартиру русского ублюдка. Тогда он встрял жестко. Русские его поломали. Если у души есть жилы, то они самые и порвались у парня. Он месяц гнил в больничке. Еще месяц, когда отрезали руку, лез на стену, едва не выбросился из окна. Жилы души срослись буграми, от безобразных шрамов уже не избавиться – все видят и все отводят глаза от его культи. Но однажды он просто пришел в костел в сопровождении четырех лобастых полудурков с кастетами и ножами, своих корешей с детства. Да так и ходит с ними по сей день – охотится на Федьку Африканца. Хосе стал жить дальше. Потому что понял как. Кровный враг – оказывается, вот что надо, чтобы продолжить дышать.
Не Африканец раздробил Хосе правую руку битой. Не он добивал его товарища на апрельском снегу. Но он все же был среди тех русских, что били без жалости и меры. Долбаная шмаль да ящик паленого виски и сгнившая от гангрены, оттяпанная рука – на чаше космических весов это неравновесные вещи. Цена за проступок слишком высока. И Хосе сделал выбор. Африканец за все ответит рано или поздно. Сильный кусок молодого самца, незаслуженно двурукая особь, достойная добыча для щуплого и злого Хосе. Можно душить долго – годами, это и надо для продолжения жизни.