— Осторожней, не наступите на стекло, — предостерег Аллейн.
— А я в сандалиях. Какая оплошность! Извините.
— Ничего страшного. Не везет нам сегодня. Войдем?
Аллейн поднял свечу и разбитый фонарик. Они вошли, и Баради закрыл тяжелую дверь.
Комната была маленькой, с белеными каменными стенами и занавешенным окном. Над ворохом цветов горела свеча. Гроб стоял посередине на козлах. Смешанный запах смерти и тубероз был невыносим.
— Надеюсь, вы не слишком чувствительны, — сказал Баради. — Мы сделали все, что могли. Мистер Оберон проявил особенную заботу, но… сами понимаете…
Аллейн не сомневался, что понимает. Крышка гроба была сдвинута настолько, чтобы можно было видеть голову его обитательницы, буквально утопавшую в орхидеях. Белая грубоватая вуаль покрывала лицо, но и сквозь нее проступали безжалостные приметы смерти.
— Вставные челюсти меняют внешность, — заметил Баради.
Глядя на рот покойной, Аллейн вспомнил высказывание Терезы о лошадиных зубах английских старых дев. Дантист этой одинокой старой девы, не раздумывая, подписался бы под словами Терезы. Аллейн обратил внимание и на другие приметы: маленькую родинку, морщины и припухлости, жалкие пучки седых волос, сквозь которые просвечивала кожа. Он отшатнулся.
— Я полагал, что должен взглянуть на нее, — произнес он сдавленным высоким голосом, — на тот случай, если возникнет вопрос об идентификации.
— И правильно сделали. С вами все в порядке? Для непривычного человека зрелище не из приятных.
— Я страшно удручен. Пожалуйста, пойдемте отсюда. Боюсь, я… — Его голос оборвался. Он резко повернулся, одновременно вытаскивая из кармана носовой платок. Платок накрыл свечу и загасил пламя.
В смердящей тьме послышалась невнятная ругань Баради.
— Дверь, ради бога, где дверь? Меня тошнит, — лепетал Аллейн.
Он рванулся вперед, врезавшись с размаху в Баради, и тот отлетел в дальний угол комнаты. Подсвечник Аллейн отпихнул ногой в противоположную сторону. Его руки метнулись к гробу. Левая рука нащупала край крышки, скользнула под нее, ощупывая мягкую ткань, тугую перевязь и поверхность под ней. Чуткие быстрые пальцы Аллейна нашли то, что искали.
— Я больше не могу! — задыхаясь стонал он. — Дверь!
— Идиот! — по-французски ругался Баради. — Недотепа, кретин!
Аллейн издавал жалостные звуки. Он безошибочно нашел дверь и, надавив плечом, открыл. В комнате стало немного светлее. Аллейн выбрался наружу и прислонился к каменной стене. Баради вышел следом и запер дверь. Аллейн слышал, как в замке повернулся ключ.
— Не слишком забавное приключение, — сказал Баради. — Я предупреждал.