И сейчас единственная разница для негров в том, что их теперь не купишь и не продашь. Моуз не застал времена рабства, но и он натерпелся от белых. Вот поэтому-то он и ушёл жить в леса. Чтобы избавиться от белых. И знаешь что, мне-то он доверяет. Или это только так кажется. Приезжаю я его проведать, так он рад меня видеть. Считает, будто я его защищаю.
— А разве нет?
— Он был бы в большей безопасности, оставь я его в покое. Думаю, отчасти я арестовал его потому, что он чёрный, — ну и из-за этого кошелька, конечно.
Какая-то часть меня — далеко не лучшая часть — этим очень обеспокоилась. Что у него нашёлся кошелёк этой белой женщины, ну и тем, что он цветной. Пусть даже он его и правда нашёл. Я когда был ещё ребёнком, он показал мне, как насаживать на крючок наживку, чтобы та не срывалась. Как чистить сома при помощи плоскогубцев. Как определять направление в лесу, где на реке находятся места с хорошим клёвом и как искать новые. Он ни разу не дал повода заподозрить себя в убийстве, а я взял его да и повязал без всяких колебаний.
— Ты ведь просто нашёл у него улику, пап.
Папа улыбнулся — криво, словно губы вот-вот сползут у него с лица, — и перелил воду из колодезного ведра в наше ведро.
* * *
Когда мы управились с водой, мама уже накрыла к завтраку, а Том сидела за столом и щурилась спросонья — казалось, вот-вот упадёт лицом прямо в тарелку с кукурузной кашей.
Обыкновенно нам нужно было идти в школу, но учитель наш уволился, а нового пока не нашли, так что нам в тот день никуда было не надо.
Думаю, отчасти по этой причине после завтрака папа попросил меня отправиться с ним. Поэтому, а ещё потому, понял я, что ему не хотелось ехать в одиночку. Папа сказал, что решил увидеться с Моузом.
Мы подъехали к дому Билла Смута. Билл держал ледохранилище ниже по реке. Это было по-настоящему обширное помещение, набитое льдом и опилками, похожее на то, что в Перл-Крике. На машине или на лодках по реке к нему подъезжали люди и покупали лёд. За день Билл сбывал его в изрядном количестве.
За хранилищем находился маленький домишко, в котором жил сам Билл с женой и двумя дочерями — выглядели они так, будто грохнулись с корявого дерева, лицом пересчитали в полёте все ветки и в конце концов треснулись о твёрдую землю. Когда они меня видели, всякий раз начинали улыбаться и тому подобное, и это меня порядком раздражало.
За домом мистера Смута помещался амбар, а скорее просто большой сарай. Он, в свою очередь, выглядел так, словно когда-то обрушился, а потом был снова поднят сильным порывом ветра. Там-то, по словам папы, и держали Моуза. Мы подъехали к дому, папа вышел наружу и постучал. Из дверей показалась нечёсаная и оборванная грудастая девушка-подросток с немытой белобрысой шевелюрой.