Месье и мадам Рива (Лове) - страница 114

В участке господин Симон попытался как можно спокойнее и убедительнее объяснить причину своего волнения, которое к тому моменту переросло в грандиозную панику. Полицейский, принявший Жан-Батиста, выслушал его, ничего не записав и с таким видом, будто подобные истории ему рассказывают с утра до вечера. А потом господину Симону вдруг стало плохо. Он вспотел, побледнел, грудью лег на стойку в приемной и медленно сполз на кафельный пол, словно его тело состояло из одних лишь мягких тканей. Очнулся Жан-Батист на кушетке. Улыбающаяся женщина уверенным голосом говорила ему, что все будет хорошо и беспокоиться не стоит. Мало-помалу господин Симон восстановил в голове ход событий и понял, что до сих пор находится в участке. Улыбающуюся женщину вызвал тот самый полицейский, который слушал Жан-Батиста, ничего не записывая. Докторша сказала, что господин Симон должен отдохнуть, а еще надо следить за питанием, чтобы приемы пищи были регулярными, иначе приступы слабости станут серьезной проблемой — организм истощен и подает тревожный сигнал. Господин Симон схватил милую докторшу, которой явно было не наплевать на происходящее, за руку и все ей рассказал. Сначала рассказал о жене Матильде, о том, что после сорока восьми лет совместной жизни она больше его не узнавала, не смотрела на него, не видела его, будто он превратился в тень, хуже, чем в тень. Господин Симон плакал, рассказывая свою историю незнакомке, на несколько минут он даже прервался, чтобы вволю порыдать. Постепенно он взял себя в руки и поведал-таки об исчезновении супругов Рива. Он был убедителен. Докторша могла ограничиться выполнением своих прямых обязанностей, но в ту пятницу господину Симону повезло. После обморока и долгого разговора с врачом Жан-Батиста выслушал не один, а целых трое полицейских. Они открыли в компьютере досье, сделали записи, задали вопросы, заверили старика, который выглядел изможденным и взволнованным, в том, что со всем разберутся в самое ближайшее время.

В субботу утром два инспектора в сопровождении сына и дочери Рива пришли в дом к супругам Рива. Спустя примерно сорок пять минут прибыл грузовичок и встал неподалеку от орехового дерева. Жан-Батист видел, как из грузовика вышли трое и направились к дому.

Ожидание становилось пугающим. У господина Симона даже слезы подступили к глазам. Он садился на стул, поднимался со стула, смотрел в окно, снова опускался на стул, выходил на террасу. Вглядывался в дом Рива снова и снова. Возвращался к себе. Наливал в стакан воды, но не пил. Собирался включить радио, но не включал. Признал, что день выдался прекрасный и самый теплый за последние недели. Подумал о том, что грузовик приехал больше часа назад и до сих пор не уехал. Господин Симон не помнил, сколько лет Жонасу и Леоноре, но помнил, что Матильда научила Леонору шить. Девочка часто навещала соседей, когда ей было — сколько? — лет двенадцать-тринадцать, и Матильда научила ее кроить, подбирать ткани и создавать красивые вещи. Господин Симон все еще как будто слышал швейную машинку, работающую то быстрее, то медленнее, и голос Матильды, которая говорила, что у Леоноры золотые ручки. Матильда часто говорила, что золотые ручки прилагаются к зоркому зрению девочки, что малышка умеет смотреть и что это умение самое важное. Грузовик до сих пор стоял на месте. Жан-Батисту очень хотелось пойти постучаться к Рива. Он вскакивал со стула. Он должен был что-то сделать. Он хотел сказать: я тот самый сосед, явившийся в полицию вчера, в пятницу. С утра пятницы минула вечность. Господин Симон вышел из дома и зашагал по саду. Ему не терпелось узнать новости. Он с радостью объяснил бы полицейским, что ожидание невыносимо, мучительно. Нельзя вот так оставлять человека в неведении. Ведь Жюст и Эрмина Рива его соседи. Они всю жизнь провели бок о бок, потому что дома рядом, а теперь, когда годы взяли свое, они друг другу помогают еще больше, чем раньше. Но посреди сада Жан-Батист вдруг почувствовал, что дальше малинника продвинуться не в состоянии. Он вернулся домой. Закрыл за собой дверь. И все-таки ему хотелось узнать, что происходит. Ему было необходимо убедиться в том, что Жюст и Эрмина не заболели, не упали с лестницы, что их не ударило током, когда они вставляли штепсель в старую розетку. Жан-Батист просто-напросто чувствовал потребность знать наверняка. Столько всего могло случиться. Столько всего, о чем лучше и не помышлять. Поэтому господин Симон снова оставил свое жилище. На сей раз он принял твердое решение — узнать, в чем дело. Может, он услышит голоса незнакомцев, вошедших в дом Рива, может, они наконец выйдут и встретят Жан-Батиста, который представится, скажет, мол, он сосед и ни в коем случае не хочет показаться навязчивым, но он был в полиции вчера, в пятницу, поскольку Жюста и Эрмины Рива с вечера вторника нет дома, и он беспокоится. Мы всегда отлично ладили, понимаете? Мы всю жизнь добрые соседи, поэтому если бы вы могли…