– Дела, Валер, дела! – притворно вздохнул Дремин. Коровин молча кивнул.
– Ну, идемте, расскажете.
– Куда, в конференц-зал?
– Нет, в мой кабинет.
Полицейские расположились на диване. Самсонов открыл окно, чтобы проветрить. Он не любил жару, предпочитая прохладу и свежий воздух.
– Есть что-нибудь существенное? – спросил он, взглянув на своих коллег. Хотелось домой, помыться, поужинать, выспаться. Эта духота однажды допечет его.
– Насчет Иртемьева, – отозвался Дремин. – Он мне только что позвонил.
– Неужели достал документы?
– Да, только не те. Вернее, не все. Есть бумаги о матерях, сдавших детей, но сведений об усыновлениях он не нашел.
Самсонов нахмурился:
– Как это не нашел?
– Говорит, что они пропали. Или же их перевезли в другое хранилище.
– С какой стати?
– Не знаю.
– Ты ему веришь?
– Не особенно.
– Почему?
– А как они могли пропасть? И кому понадобились?
– Например, убийце. Если он – один из усыновленных мальчиков. – Самсонов взглянул в окно. Там раскачивались ветки сирени, дождь превратил небо в размытое серое марево, на фоне которого теснились коробки однообразных домов. – Ты забрал у Иртемьева сведения о матерях, отдавших детей? Самохина и Пахомова были родными сестрами?
– Нет, мы с ним еще не встречались. Я же сказал: он позвонил только что.
– Но, по крайней мере, ты спросил у него, сестры они или нет?
– Спросил, Валер, конечно. Они сестры. Поэтому и отчества у них одинаковые.
– А фамилии?
– Мать просила, чтобы девочки не знали, что они сестры. Считала, им будет легче расстаться, если одну из них удочерят. Ведь двоих детей вряд ли взяли бы в одну семью. Понимаешь?
– Да.
– Вот только что нам это дает? Ты думаешь, убийств больше не будет? Преступника интересовали только сестры, остальные ему не нужны?
– Я не знаю, – честно ответил Самсонов.
– Кто мог иметь что-то против сестер? Один из усыновленных мальчиков? Но ведь у них не было в детдоме ни с кем конфликтов.
– Никаких, известных окружающим, – поправил Самсонов. – Принеси документы. Забери их у Иртемьева как можно быстрее.
– Мы договорились встретиться с ним через полтора часа. Заеду к нему домой и возьму бумаги.
– Утром завези в управу, хочу на них взглянуть. – Самсонов посмотрел на Коровина: – У тебя есть что-нибудь?
– Я узнавал насчет пропаж финитола.
– И как успехи?
– Никак. Зарегистрированных краж нигде не было, но это не значит, что транквилизатор не пропадал.
– А что это означает?
– Что никто не обнаружил кражу. Видишь ли, как мне объяснили в одном месте, где пользуются финитолом, если бы кому-нибудь понадобилось его стащить, он не стал бы просто класть в карман пузырек. Он заменил бы его содержимое, а тару оставил на месте. Такую пропажу могли обнаружить спустя много времени, а могли вообще не заметить.