– Как… вчера? – проговорила она изменившимся голосом.
– А когда он, по-вашему, должен был умереть? – быстро спросил Самсонов. Он называл такие моменты «подсечь рыбку». В детстве его учил рыбачить отец, и он не раз ловил болтающуюся на конце лески плотву сачком на длинной ручке.
Корчакова уставилась на него, не зная, что сказать.
– Понятия не имею, – проговорил она наконец. – Что вы вообще имеете в виду?
– Вы считаете, что он должен был умереть в другое время или что он не должен был умереть вчера, – ответил Самсонов. – Это совершенно ясно. Вопрос: почему вы так думаете?
Корчакова вымученно рассмеялась.
– Вы меня неправильно поняли. Просто… это так неожиданно. Все вокруг умирают…
– Не все, – поправил Самсонов. – Только те, кто связан с приютом, где росли вы и ваши подруги. И вам кое-что об этом известно. Поделитесь, пока не поздно.
– Это ваши фантазии! – ответила Корчакова, овладевая собой. – Мне нечего вам сказать, потому что я не знаю, что вам от меня надо. Может, вы думаете, что убийца – я?
– На данном этапе расследования мы не исключаем никаких возможностей.
Корчакова насмешливо подняла красиво очерченные брови.
– Вот как? Так подозреваемая? Тогда мне, наверное, лучше вызвать адвоката.
– Как хотите.
– Вы меня что, арестовываете?
– Нет. Для этого нет оснований.
– Рада слышать.
– Когда вам было тринадцать, у вас случился нервный срыв. Что послужило причиной?
Корчакова изобразила подобие улыбки:
– Думаете, я знаю? Это было так давно. К тому же меня кололи успокоительными, так что я не очень-то помню то время. Спросите тех, кто меня лечил.
– Врачи так и не докопались до причин вашего срыва.
Корчакова пожала плечами:
– Чего же вы от меня хотите? Я ведь ребенком была. Если уж профессионалы опустили руки…
– Меркальский вас потом курировал?
Женщина поерзала на стуле.
– Наверное.
– Как он это делал?
– Не помню, чтобы он проводил какое-то лечение. Обычные тесты, опросники.
Было заметно, что Корчаковой все меньше удовольствия доставляет этот разговор.
– Пока у меня больше нет вопросов, – сказал Самсонов, – но мы должны проверить, действительно ли вы были в коттедже.
– Да ради бога! – ответила женщина с видимым облегчением. – Дать адрес?
– Если не трудно.
– Записывайте.
Когда Корчакова ушла, Дремин с Самсоновым переглянулись.
– Она очень удивилась, что Иртемьева убили, – сказал Дремин. – Или тому, что он умер вчера.
– Корчакова что-то знает. Вопрос: почему не хочет рассказать нам?
– Как бы она не стала следующей жертвой.
– Приставь к ней кого-нибудь.
– Было бы кого! Башметова-то прокатили с…
– Я знаю, – перебил Самсонов. – Он мне уже рассказал. Но за Корчаковой надо следить. Хотя бы за ней.