* * *
Самое страшное – когда он молчит.
До этого такое было всего раз. Когда во время беременности Майя пошла в торговый центр покупать мужу подарок на Новый год. Невзирая на категорический Июльский запрет на посещение мест публичного скопления людей – чтобы избежать встреч с вирусами, традиционно зимой наводнявшими столицу.
Тогда он тоже замолчал. Она капала в ванной капли в нос, а от обиды и под воздействием гормонов потекло еще и из глаз. Терпеть не могла плакать, но тогда не удержать было. И на третий час молчания, уже в постели, после ее очередного конспиративного шмыгания Илья притянул ее к себе и первый нарушил молчание:
– Не делай так больше.
Сейчас тремя часами дело не обошлось.
Они не сказали дома друг другу ни слова. Майя могла бы, но знала точно – бесполезно. Это будет монолог. Ее монолог, который вполне может превратиться в истерику. А дома ребенок, и нельзя его напугать.
Она почти не спала в ту ночь. Просто не могла заснуть. Слушала его дыхание, боролась с желанием коснуться. И говорила. Почти до утра говорила с ним. Обо всем. Что осознала преступную необдуманность своего поступка. Что поняла: вчера обратно она бы одна до дома не добралась. Что сделала выводы. Что…
Господи, как тянется эта бесконечная ночь.
Уснула Майя только под утро и не слышала, как муж ушел на работу. Разбудил ее голос Елены Дмитриевны и рев Юни. Майя подскочила как ошпаренная.
Сын продолжал оставаться не в духе и требовал папину кашу. Урезонить его не могли ни Елена Дмитриевна, ни мать.
– Папа, папа, папа! – скандировал сын, стуча ложкой по столику.
Да, конечно, надо позвонить Илье Юльевичу и вызвать его срочно домой по такому поводу.
Так уж получилось, что после рождения сына у Июля обнаружился новый, неизвестный доселе талант. Он прекрасно варил детскую кашу. И на это можно было любоваться бесконечно. Серьезный, сосредоточенный на процессе мужчина с ложкой в одной руке и часами – на другой, стоящий над кастрюлькой с кашей. Илья утверждал, что весь секрет – в точном соблюдении пропорций, сроков готовки и равномерном помешивании. Но сейчас, слушая размеренный стук ложки по столу, Майя была склонна считать это чистой воды мужским сговором.
Юня в конце концов сменил гнев на милость, откушал приготовленной не папой каши и отправился с мамой на строительные работы в детскую.
Готовиться к мероприятию Майя начала уже после детского дневного сна, когда сын снова отправился на прогулку. Вот что бы ей вчера не пойти самой с сыном гулять, а свекровь проконсультировать по телефону? Сейчас бы не было так тоскливо…