Илья снял обувь, заглянул в гостиную. Юня сидел за роялем и старательно нажимал на клавиши. А за его спиной, пристроив передние лапы на табуретку, стоял песик и пытался частично подпевать, а потом вдруг залаял.
– Ну вот, мы сбились, ты зачем так громко гавкаешь? Теперь надо сначала…
Но маленький шпиц уже не слушал своего хозяина, он с радостным лаем устремился навстречу слушателю.
– Папа!
Юня тоже спрыгнул со своей табуретки и побежал к отцу. И обнял его за шею. Потому что папа всегда приседал и обнимал его в ответ.
– Папа, почему ты так долго? Ты совсем-совсем выздоровел? Я очень тебя ждал! Тут столько всего произошло! – начал выдавать информацию Юня. – Мне обещали новую энциклопедию про космос! Еще я собираюсь сделать чертеж космического корабля и разработать специальный скафандр для Сатурна. Для этого мне надо стать хорошим математиком, поэтому я начал учить таблицу умножения, а завтра меня будет слушать какой-то музыкант очень известный, который учитель, и мы должны поехать к нему рано, и я не успею погулять с Сатурном…
Илья внимательно слушал этот непрекращающийся поток очень важных новостей от своего сына, который родился пять лет назад в июне. И все домашние поэтому называли его Юней.
– Не переживай, сынок, – раздался за спиной Ильи сладкий голос Майи. – Нашему папе теперь тоже обязательно гулять два раза в день. Так что у Сатурна будет отличная компания для утренних и вечерних прогулок.
Илья понял, что процесс сдирания шкур начался.
Он был дома.
* * *
– Что на тебе надето, Май?
– Это пижама.
– Это пижама твоей мамы?
– Это МОЯ пижама!
– В таких спят только бабушки.
– Серому Волку, конечно, виднее, в каких пижамах спят бабушки, – укладывается в постель. – Но это отличная пижама от «Виктории Сикрет». Спокойной ночи, Июль.
– Нет, не спокойной.
Первая пуговица.
– Доктор прописал тебе покой.
Вторая пуговица.
– Ты таблетки выпил?
Третья пуговица.
– Ты сегодня мало гулял!
Пижама летит на пол.
– Ладно. Но я сверху. А ты лежишь и спокойно дышишь.
– Май, – тоном исчерпавшего все запасы терпения человека. – Прекрати обращаться со мной как с инвалидом.
– Господи, ну хотя бы раз… хотя бы один раз позволь мне побыть сверху.
Мужские лопатки касаются шоколадного атласа.
– Только сегодня.
Мужские руки касаются резинки пижамных штанов, но остановлены женской рукой.
– Я все сделаю сама.
* * *
– На этой развязке надо было уходить налево.
– Не мог раньше сказать?! – чертыхнулась Майя, выискивая место для разворота. Терпение уже истончилось до прозрачного состояния, и сказывалась накопившаяся за последние недели усталость.