— Ну да. Пока не удаляла.
— Хорошо. Если мы заденем гада конкретно, то он должен показать себя. Начнет в телефон лезть. Будь осторожнее.
— Если моя мобила тоже взорвется, осторожность, вряд ли поможет.
— Не бойся, Лорка. Он пока не идёт по второму кругу… наверное…
Слова утешения дались с трудом. Вера ощущала холодное томление в сердце. Небо становилось более темным. Недавний просвет бесследно исчез. Дорога назад скрылась в «джунглях средней полосы». Казалось, что корявые могилы обступили девушек, специально заманив в свой плен.
— Ну, долго ещё? Темнеет по ходу, — заявила Лариса.
— Я же сказала, налево. Это просто тучи. До темноты ещё полдня, если так.
— Охренеть, лево. Везде одни ветки. Буду мокрой курицей. Смотри, с той могилки ребенок как жалобно смотрит.
— Зараза! Лор! Если ты хочешь разрядить обстановку, при походе по кладбищу, то можно не говорить об идиотских книжках и мертвых мальчиках!?
Никитина остановилась. Лариса виновато посмотрела вниз. Асфальт кончался. Следующая дорожка была сделана из каких-то скользких камней. И, похоже, ей было лет сто.
Зажав баллончик в кармане, Вера пошла в сторону. Мокрые листья тёрлись о куртку. Конечно, болоний не пропускает влагу. Но не факт, что его «броня» выдержит. Потому было весьма неприятно.
Неестественно мощный крест виднелся справа. Его будто сварили из двух ЖД рельс. Странно, и зачем такая махина?
— Ай! Вода на шею попала. Ужжжассс! — Пискнула Лариса.
Вера отнеслась снисходительно. Тем более что даже глупый треп подруги был всё-таки нужен. Без него бы Никитина давно бросила свои некромантские замашки.
Кроме того, чтоб избавиться от неприятных эмоций, Вера сама решила слегка поболтать.
— Да, капец заросло, конечно. Больше меня ростом крапива. А вон там… Это виноград дикий? Как лиана реально. Говорят, на кладбищах все лучше растет. Теперь я понимаю, что это правда.
— Ага, кладбища, они такие. Вер, а ты сама к своей мамке хоть ходишь?
Никитину обожгло изнутри. Хотя, она давно хотела высказаться. Но уходила от неприятной темы годами. Может быть зря? Может пора? Вдруг Удаленный их уничтожит? Умереть, держа все в себе, вдвойне обидно. Получается, что потратила жизнь на тупое замалчивание…
— Извини. Прости. Я знаю, ты не того… У меня от страха язык просто.
— Ничего, Ларис. Ничего… Где говорить о смерти, как не на кладбище… Смотри, смотри, ветка. Осторожно лицо.
Студентки продрались через зелёный занавес, намочив волосы, как после душа. Теперь любой ливень был не страшен.
Холод от дождевой влаги придал некой уверенности. Убрав капли воды с лица, Вера осторожно начала, стесняясь собственного голоса: