Думаю, взгляд на портрете Аня изменила. Когда-то он был с капелькой человечности и затаенной любви. А что теперь? Скорее всего, я холодно и свысока смотрю на мир, лежащий у моих ног. Но он мне не нужен. Мне нужна только Аня. Зачем мне весь мир, если в нем нет наивной и простой девушки, которую я безумно люблю?
Мой портрет будет висеть в большом зале, среди других полотен. Может, на него никто и не посмотрит. Но, вероятнее всего, внимание на Анино творчество обратят. И я буду к этому косвенно причастен. Хорошо, что есть хоть какая-то польза от меня.
Пусть портрет привлечет к Ане внимание хороших заказчиков. Все у нее в жизни должно получиться, даже не сомневаюсь. Только мне в ее жизни места, похоже, уже не будет. Хотя дядя Саша прав, не надо опускать руки. Я должен попытаться вернуть ее.
Конечно, не особо хочется, чтобы мой внешний вид обсуждали. Можно было попытаться попросить Аню не выставлять портрет на публику. У нее же много других прекрасных полотен. Пейзажи, натюрморты. А в этой картине она обнажила не только мое тело, но и душу. Но я не имею права просить ее ни о чем подобном. Уверен, именно мой портрет она выберет для выставки. Он ей удался блестяще, хотя я и видел его только в незавершенном виде.
На открытие выставки я все же не пошел. Зачем портить настроение Ане? Она мне точно не обрадуется. А расстроится однозначно. Послал букет из бело-розовых орхидей. От неизвестного почитателя ее таланта. Конечно, она не догадается, от кого. А возможно, подобных букетов у нее уже несколько, и он просто затеряется среди них. Ведь не мне одному нравятся Анины картины.
Через несколько дней Богдан зашел ко мне в клуб вместе с Дариной. Я не горел желанием их видеть. Но и избегать не собирался. Хотелось вспомнить все заковыристые выражения, которым научился у строителей, и высказать этой парочке все, что думаю о них обоих. Но воспитание не позволило мне оскорбить женщину. Хотя, наверное, в данном случае не стоило себя сдерживать.
Мои дорогие одноклассники и верные друзья принесли проклятую бутылку коньяка. Дарина, не скрывая издевки, поставила ее передо мной на стол:
– С победой тебя, Макс.
– Забери, – прорычал я.
– Это твой трофей! – несмешливо пропела Даша низким чувственным голосом. – Ты его честно заработал. Хотя зря ты не переспал с малышкой. Она так и осталась страдать в своей невинности. Теперь ее поимеет какой-нибудь плиточник-отделочник, или, в лучшем случае, менеджер среднего звена. А может, и им она даром не понадобится – скучная серость. Кому она сдалась?
Мне хотелось придушить Дарину. Я чувствовал, как кровь закипает в моих жилах. Только не поддаваться на провокацию этой стервы! С трудом сдержал себя, но мой взгляд испугал Дашку. В ее газах мелькнул неподдельный ужас, и она благоразумно заткнулась.