Он молча стоял, не шелохнувшись.
– Я могу уехать и сама заботиться о ребенке. Нам не нужно этого делать.
– Я тебе не нужен? – От ярости все померкло у него перед глазами. – Да что ты одна можешь дать ребенку? Ты уедешь куда-нибудь, а потом бросишь ребенка в детском саду, пока сама будешь работать сутками напролет, чтобы прокормить его и дать ему крышу над головой?
– Разве это хуже полчища нянек и вечно пропадающего где-то отца, которого ребенок будет видеть от силы пять минут в день, и то если повезет?
– С чего ты взяла, что я буду таким отцом?
Глаза Стеллы недоверчиво вспыхнули.
Эдуардо кипел от гнева. Ну почему она судила его так строго, не оставляя шанса доказать обратное?
– Ты лишила бы своего ребенка прав, принадлежащих ему по рождению?
– Ты мог бы позаботиться о том, чтобы он или она ничего не лишились.
– Так… – с горечью кивнул он. – Ты хочешь от меня только денег.
– Речь идет не обо мне и не о моих желаниях. – Она злобно воззрилась на него.
– Черт возьми, нет. – Хотя речь шла как раз о ней. И о нем. А еще о безумном влечении, которое их связывало. Ей это не нравилось. Хорошо, ему – тоже. Но они обязаны были преодолеть это.
– Речь идет о том, что будет лучше для нашего ребенка. Подумай об этом, – спокойно заговорила она. – Вместе мы можем устроить ему тихую счастливую жизнь вдали от шумихи. Ему не придется страдать от бремени завышенных ожиданий. Не придется выполнять обязанности. Или отказываться от своих желаний.
О да, она была умна – просекла малейший намек на дискомфорт у него в душе и воспользовалась этим, чтобы поддержать свой аргумент. Тот факт, что она оказалась такой проницательной, воодушевил Эдуардо. Но она легко отбрасывала идею о том, что он мог предложить нечто большее, чем деньги, и это уничтожало его.
– Но это не удалось бы держать в тайне. Ты была бы счастлива играть роль матери-одиночки? – Раздражение прорвалось из-за его сдержанной маски, когда ее слова ранили его. – Или падшей женщины?
– Сейчас двадцать первый век, и внебрачные дети рождаются постоянно. По всему миру дети растут в неполных семьях…
– Только не в семье Де Сантис, – резко прервал он. – Честь превыше всего.
Схватив ее за руку, Эдуардо притянул Стеллу ближе. Другой рукой он обхватил ее. Как же чертовски хорошо стало от этого прикосновения – даже при том, что ее колотило от бешенства!
– Честь? – вскинулась она. – Ты называешь эту фальшивую свадьбу делом чести? Это обман!
– Нет здесь никакого обмана. Мы поженимся по-настоящему. Чего ты от меня хочешь? – взорвался Эдуардо, отталкивая от себя Стеллу, чтобы вернуть способность думать. – Я поступаю правильно. Разумно. Хочешь, чтобы я заковал тебя в цепи и тащил к алтарю? Тогда тебе станет легче?