Но Стелла не отшатнулась, как он ожидал. Нет, она шагнула вперед, нарушая его личное пространство.
– Да ты и правда тащишь меня к алтарю!
– Ты не хочешь этого брака. Прекрасно. Я – тоже. Но мы обязаны сделать то, что будет правильно для ребенка, для королевской семьи – структуры гораздо больше и важнее нас двоих. Смирись с этим. Стань матерью, которой ты хочешь быть, здесь, в Сан-Фелипе. – Раздосадованный донельзя, он втянул воздух ртом. – И, когда мы будем наедине, я не стану брать то, что ты не желаешь отдавать. Не буду настаивать на том, чего ты не хочешь.
– Я знаю, что ты не стал бы настаивать.
– Но ты хочешь меня. Даже не пытайся отрицать это, – процедил он сквозь зубы. – Не лги мне.
Ложь он ненавидел больше всего на свете.
– Я не лгу. – Она гневно зыркнула на него. – И не буду отрицать.
Сердитые пылкие слова уничтожили остатки его самообладания. Эдуардо порывисто приобнял Стеллу и притянул ближе.
– Итак, по-твоему, что мы с этим будем делать?
Не было ни малейшего смысла скрывать свою страсть, да и ее желание казалось очевидным. Стелла могла оттолкнуть Эдуардо, но вместо этого ее пальцы коснулись его, ее тело смягчилось. Ее вздернувшиеся соски молили о его внимании, как и раскрасневшиеся припухшие губы.
Но она замялась.
– Что ж, вполне можно время от времени с кем-нибудь развлекаться.
Эдуардо пришел в бешенство. Она пыталась вести себя, как кокетка? Так долго избегала физического удовольствия, а теперь вела себя так, словно жить без этого не могла? Неужели она согласилась бы на серию бессмысленных временных связей после того, как слегка «развлечется» с ним?
Он никогда не счел бы ее доступной сексуальной партнершей на один раз, которая случайно забеременела. И не позволил бы этого никому другому. Легкомысленных подруг европейских принцев часто передавали от одного богатого любовника к другому, как вещи. При всей своей репутации Эдуардо никогда не позволял себе ничего подобного. Мысль о том, что один из мужчин притронется к ней хотя бы пальцем, обожгла его.
А еще он не позволил бы прессе травить ее. СМИ и так вечно судачили о его возможных романах. Ее личная жизнь могла стать достоянием публичных домыслов и сплетен. Без защиты – и контроля – дворца Стеллу могли соблазнить продать эту историю.
Об этом не могло быть и речи.
Ей требовалась защита, которую давало его кольцо. Точно так же, как и ребенку. Эдуардо позаботился бы о том, чтобы по окончании их истории она сохранила достоинство и уважение, полагавшиеся его жене, пусть и бывшей. Сохранила бы честь, положение в обществе. Он устроил бы так, чтобы всю вину за их разрыв возложили на него одного.