Черное облако с треском взорвалось, и несколько черных перьев разлетелись в воздухе. Тин растерялся и через мгновение Кроу лежал на спине тяжело дыша.
— Идти. Спасай, Дороти, — он тяжело дышал. — Сейчас же!
— Да пошел ты, Кроу. Я не виноват, что ты перевоплотился. Вставай и помоги мне спасти ее.
— Я не хотел перевоплощаться. Невозможно контролировать свое тело, когда ты падаешь с дерева, — кричал он.
«Это ко мне не относится,» — подумал он, потому что знал, как себя контролировать. Воспоминание о Дороти, сводившей его с ума ночами, неожиданно нахлынули на него. Она даже не пыталась соблазнить его или понравиться ему, но его тело восставало рядом с ней.
— У нас нет времени на болтовню.
— Я уже говорил, как сильно тебя ненавижу? — спросил Кроу, поднимаясь с земли.
Тин закатил глаза.
— Ты и остальное население Оза.
— Я не одобряю твои отношения с Дороти, — Кроу сузил глаза. — Она заслуживает…
— Кто-то лучше? Добрее? Более стабильного? — Тин горько рассмеялся. Он прижал руку к груди, чтобы почувствовать биение своего сердца, убеждая себя, что это реально. — Разве ты думаешь, что я это не знаю? Дороти заслуживает счастья, но по какой-то причине прямо сейчас она хочет меня.
— То, что она вернула твое сердце, не значит, что она хочет быть с тобой.
Его слова метко ударили Тина прямо в сердце. Кроу ошибался; Дороти хотела его так же сильно, как и он ее.
— Она не доживет до возможности выбрать, если ты не отложишь отцовскую лекцию на потом.
— Не могу поверить, что ты отправил ее к Глинде одну, — проворчал Кроу.
Тин зашагал по дороге из желтого кирпича, сдерживаясь, чтобы не вернуться к Кроу. Он все еще был слишком слаб, чтобы выдержать удар, который отчаянно хотел ему нанести Тин.
— Это было лучше, чем позволить ей оказаться в тех туннелях с нами, где бы ее голову Лион лично доставил Ленгвидер, — крикнул он через плечо. — А теперь пошевели своей задницей.
Когда адская боль, пронизывающая тело Дороти, прекратилась, первое, что она попыталась сделать, — это открыть дверь. Она ударила по дереву, затем уперлась в него плечом. Ничего.
Она паниковала, ладони стали влажными. Эта ситуация вернула ее в то время, как когда-то также была совсем одна в тюрьме. Та самая Злая Ведьма — ее мать — заточила ее. Только на этот раз все было намного хуже, потому что она была не в пустой комнате, а в окружении отрубленных ухоженных голов с глазами, которые, казалось, следили за ней, куда бы она ни направилась. Если она выберется из этой ситуации, то поклялась себе, что сожжет их всех.
Дороти села посреди комнаты, подтянув ноги к груди, как будто снова была ребенком. На этот раз у нее не было даже ведра с водой или волшебных серебряных туфель.