Я улыбаюсь. Обожаю омлет. Она отыскивает всё, что можно, и добавляет в омлет — лук, болгарский перец, грибы, жареную картошку, помидоры, — и неважно, кладут это в омлет или нет.
— Конечно, — говорю я, поднимаясь.
* * *
Я слышу запах готовки из ванной, и выходя из душа, стараюсь угадать, что же на завтрак. Запах напоминает халапеньо[1], что поднимает мне настроение. Я сбрасываю свое полотенце на кровать, достаю футболку на вешалке из шкафа. Я не покупала ничего нового к школе, так что моим одноклассникам придется смириться с моей старой одеждой — футболка, джинсы и шлепанцы. В любом случае, это все, что я буду носить в ближайшие две недели, пока тщательно не спланирую новый наряд.
Закрутив небрежный узел на голове, я закрепляю его карандашом. И хватаюсь за косметичку. Сегодня, вероятно, не стоит красить ресницы. Хотя, возможно, легкие тени не помешают. Поэтому я берусь за флакончик теней «фарфор». И бросаю их обратно, с отвращением захлопывая комод. Это как начать все с чистого листа после отъезда. К тому же, я и сама цвета фарфора. Я практически вся из фарфора последние дни.
Спускаясь по лестнице, пряный аромат окутывает меня. Жареные яйца выглядят аппетитно. Они аккуратно уложены на тарелке вместе с беконом и зеленью. Но мне стыдно за то, что я всего лишь поелозила еду по тарелке. Стакан молока так и остался стоять рядом нетронутый.
Я смотрю на прежнее место моего отца, во главе стола. Два года назад его забрал рак, но я до сих пор помню, как он клал газету рядом с тарелкой. Помню то, как они с Хлоей ругались из-за страницы о спорте. Помню запах похоронного бюро на его церемонии, такой же, как и на ее.
Через стол мама кладет около моей тарелки ключи, пряча выражение своего лица за чашкой кофе.
— Сможешь сегодня вести машину?
Я была удивлена, что не заметила скрытого намека. Хотя, может, это и был намек на то, что стоит опять начать жить нормальной жизнью.
Я киваю. Жую. Смотрю на ключи. Жую еще немного. Беру ключи и ложу их в карман. Откусываю еще кусок. Мой рот горит огнем, но я не подаю вида. Молоко должно быть холодным, но оно словно вода из-под крана. Единственное, что меня сейчас беспокоит — это ключ в кармане. Я ставлю посуду в раковину, хватаю рюкзак и иду в гараж. Одна.
* * *
Пока никто меня не обнимает, со мной будет все нормально. Я иду по коридору средней школы, кивая в знак приветствия студентам, которых знаю с первого класса. Большинство из них поступают довольно разумно, бросая лишь сочувственный взгляд в мою сторону. Некоторые, так или иначе, разговаривают со мной, но все нормально, все это нейтральные разговоры типа «Доброе утро» и «Я думаю, мы еще третий семестр поучимся вместе». Даже Марк Бэйкер, божественный красавчик-защитник средней школы дарит мне улыбку и мое лицо вспыхивает. В любой другой день, я бы уже хвасталась Хлое о том, что Марк Бейкер узнал о моем существовании. Но вся причина в том, что он узнал обо мне в первую очередь из-за того, что Хлоя мертва.