Тораф счел, что Рейна разорвала их узы. И решил, что волен целовать любого, кто ему взбредет в голову. Но почему ей непременно должна была оказаться Эмма? Она худший выбор для подобных целей по большему количеству причин, чем Гален мог бы перечислить.
Как будто мне больше не о чем волноваться. Моему королевству угрожают война, вымирание — или и то, и другое, а единственный способ решить все это состоит в том, чтобы отдать единственное, что я когда-либо действительно хотел. И тут Тораф выдает что-то вроде этого. Предает меня и мою сестру. Гален не мог представить, как все так могло ухудшиться. Поэтому он не ожидал, когда Эмма захихикала.
Он оборачивается к ней.
— Что смешного?
Она так сильно смеется, что ей приходиться прислониться к нему для поддержки. Он напрягается, борясь с мыслью обернуть свои руки вокруг нее. Утирая слезы с глаз, она говорит:
— Он поцеловал меня! — признание заставляет ее лопаться от смеха снова и снова.
— И ты думаешь, это смешно?
— Ты не понимаешь, Гален, — говорит она, избавляясь от икоты и восстанавливая дыхание.
— Конечно.
— Разве ты не заметил? Это сработало!
— Все, что я заметил — это то, что Тораф, супруг моей сестры, мой лучший друг, целует мою… мою..
— Твою кого?
— Ученицу.
Что на него нашло?
— Твоя ученица. Вау, — Эмма качает головой и затем, икает. — Я, конечно понимаю, ты был в бешенстве, что он так поступил с Рейной, но он сделал это только, чтобы заставить ее ревновать.
Гален попытался вникнуть в суть случившегося, но так и не смог сдвинуться с мертвой точки.
— Ты говоришь, он поцеловал тебя, чтобы заставить Рейну приревновать?
Она кивает и вновь смеется.
— И это работает! Ты видел ее лицо?
— Ты говоришь, что он спровоцировал Рейну.
Вместо меня? Гален качает головой.
— Где он набрался этого?
— Я сказала ему так сделать.
Гален стискивает кулаки против своей воли.
— Ты сказала ему тебя поцеловать?
— Нет! Вроде того. Хотя не совсем.
— Эмма…
— Я сказала ему ее подинамить. Ну, знаешь, разыграть безразличность. До поцелуя со мной он додумался сам. Я так им горжусь!
Он ее поцеловал, а она считает его за это гением. Отлично.
— Тебе… тебе он понравился?
— Я же только что тебе сказала, что да, Гален.
— Не его план. Поцелуй.
Восхищение оставляет ее лицо, как отступающий прилив.
— Это не ваше дело, Ваше Высочество.
Он проводит рукой по волосам, чтобы удержаться и не встряхнуть ее хорошенько. А затем поцеловать.
— Трезубец Тритона, Эмма! Тебе он понравился или нет?
Делая несколько шагов назад, она трогает руками свои губы.
— Ты помнишь мистера Пиннера, Гален? Всемирная история?