Следующим днём с чистой совестью игнорирую универ. Вуз у нас спортивный, и такие причины для непосещения лекций как соревнования, сборы или медкомиссии работают беспрекословно. Вдоволь отоспавшись, долго и тщательно моюсь под душем, надеваю лучшее бельё, пью воду — больше ничего нельзя, так как забор крови осуществляется на голодный желудок, хватаю направление и шагаю в спротдиспансер хорошо знакомой дорожкой. Сегодня выглянуло солнце — холодное осеннее солнце, неспособное ни осушить луж, ни согреть землю, но всё ещё способное ослеплять. Довольным жестом водружаю на нос солнечные очки — любимый аксессуар, который уже скоро станет совсем неактуальным. Желудок плачет, требуя завтрака. Обещаю ему поход в КФЦ сразу после диспансера. Кажется, он меня услышал, по крайней мере, голодные песнопения прекратились.
Сдав кровь, взвесившись и пройдя невролога, спешу к физиологу. Роксану я знаю уже года четыре. Она — наш бессменный доктор, дотошная до чёртиков, мнительная, но без повода не паникующая. Я к ней привыкла. У дверей кабинета никого — повезло сегодня, без очередей! Постучавшись и не услышав ответа, захожу внутрь и сразу же проскальзываю за ширму. Алгоритм действий отрепетирован тысячей повторов: вот сейчас ко мне зайдёт она, пощупает мой позвоночник, заставит поприседать, измерит давление и пульс до и после, задаст пару уточняющих вопросов — и жди меня, КФЦ! Раздеваюсь до трусов и лифчика, собираю волосы в пучок и терпеливо жду, подпирая кушетку коленом.
Наконец, в кабинете раздаются шаги.
— Так, кто тут у нас…
Лоренц смотрит на меня несколько секунд широко раскрытыми глазами, не двигаясь и не говоря ни слова. Нет, он не скользит по моему телу взглядом или что-то ещё — он смотрит в мои глаза, распахнутые ужасом. Я снова парализована, я не стремлюсь ни прикрыться, ни укрыться, я просто стою перед ним в полный рост в одном белье.
В итоге он разворачивается на сто восемьдесят градусов и исчезает за ширмой.
— Одевайтесь, Юлия.
Дрожащими руками хватаю свою одежду, мысли путаются, язык заплетается:
— А… Роксана?
— Она в декретном, меня попросили заменить её на время отпуска.
— Но вы…
— Я спортивный врач, работаю с футболистами. На замену больше никого не нашлось.
— Но как же…
— Преподавание — нечто вроде хобби для меня. Одевайтесь.
— Но как же справка?
— Я выпишу вам справку, — в его голосе чувствуется раздражение, а я ощущаю иррациональное чувство вины. — Думаю, вы здоровы. Знаю, что так не положено — можете обратиться к другому врачу, но… Лично я осматривать вас не буду. Извините.