— Ты? — только и в состоянии выдавить из себя он, рассмотрев меня в авангарде вторженцев.
— Ну наконец-то, ещё немного, и мне пришлось бы… — визжит Динка, моментально вскакивая, хватая свои вещи со спинки дивана и спешно одеваясь.
— И ты? — Линдеманн переводит взгляд с меня на неё, затем обратно, затем обводит глазами всех собравшихся, и тут, кажется, до него начинает кое-что доходить.
— И я, — отвечает Динка, — жертва твоего несостоявшегося изнасилования. Заяву напишу легко, с меня станется, так что веди себя хорошо и делай, что тебе говорят, а то загремишь за попытку изнасилования!
Смотрю на неё — подтянутую, резвую, дерзкую, любуюсь и понимаю: она не играет уже. Роль сыграна, а эта безжалостная соблазнительная бестия, словно сошедшая с пин-ап плаката — и есть Динка. Подруга, раскрывшаяся передо мной сейчас с совершенно неведанной доселе стороны. Красивая и свирепая. Всем бояться!
Её слова обрушиваются на Линдеманна сокрушительным ударом — что, не ожидал, Синяя Борода? Наблюдать его таким воистину приятно, я буквально заряжаюсь уверенностью от этого зрелища. Не узнаю себя и вот уже тоном чекистки (в кожаном плаще и пыльной фуражке, всенепременно) командую:
— А сейчас, господин Линдеманн, мы с Вами побеседуем начистоту.
Видимо, уверенный тон влияет на ребят как призыв к действию — Маруся махом завладевает Линдеманновским мобильником, схватив его с тумбочки возле дивана, ещё двое хватают растерянного здоровяка под руки и держат, пока мы с Олегом тащим с кухни стул. Линдеманн вырывается, и он один уже почти одолевает двух молодых бойцов, но Олег вовремя поспевает — ударом под дых он заставляет нашего пленника согнуться, а последующим ударом в челюсть отправляет того прямо в стул, впечатывая его туда и спешно скрепляя силой заведённые за спинку стула руки приготовленной заранее верёвкой.
Зверь обездвижен. Глаза его налиты кровью, он в бешенстве, но он обездвижен. Дабы не растерять боевой настрой, перехожу к сути дела:
— А теперь расскажи-ка мне, что ты сделал с Анькой? Мара, ты пишешь? — оборачиваюсь на подругу, уже вовсю ведущую видеозапись происходящего на свой мобильник.
— Ты ебанутая, — слышу я, и наглая морда в очередной раз сотрясается под ударом Олегова кулака. — Что, это твои методы, сучка, толпой на одного?
— А насиловать беззащитных девчёнок — твои методы? Слушай сюда, гнида, ты расскажешь мне всё! Всё о том, что сделал! А иначе Динка напишет заявление, и обвинение в попытке изнасилование станет толчком к дополнительному расследованию — сам знаешь, что у полицаев ты на карандаше! Рано или поздно они докопаются до всех твоих секретов, им нужно только повод дать — а он, как ты уже понял, у нас есть! Сколько верёвочке не виться… Так что я слушаю!