Чуть не прозевав первую двоечку, она берёт себя в руки и мужественно выстаивает все три минуты, которые Маруся отвела себе для нон-стопа.
— Фух! Ты молодец — быстро учишься! — Маруся сгибается, операясь ладонями о колени, и шумно дышит.
— Мар? — Дина несмело пытается вернуться к теме. — А что за доктор-то?
— Ну этот, придурок из диспансера. Роксанку нашу замещает. Сначала нормальным показался, но с этими дополнительными анализами… А ещё… Странно… Ну, забей. Какая разница?
— Что странно, Марусь, что странно?
Конечно, они подруги, но Динка никогда не интересовалась внутренними спортсменскими делами. Все эти медосмотры, аттестации. Ей бои подавай — движуха, шоу, да и только. А тут вдруг интересуется, будто чует, что личное это. Очень личное.
— Слушай, Дин, мы все на взводе, вот и видится всякое. Иногда мне кажется, что я параноик, — спортсменка пытается уйти он неловкой беседы.
— И всё же?
Понятно, что актрисочка не отвяжется. Поговорить её потянуло — лишь бы не тренироваться.
— Ну ладно, скажу. Ты же знаешь, мне везде Юлька мерещится, дело такое… Не забываю о ней ни на миг. И тут стою я на днях у этого врача на приёме, а он вдруг возьми да и ляпни: «Я знаю, Вы потеряли подругу, мы все скорбим вместе с Вами». Я чуть не наорала на него: «Скорбите? Скорбят по мёртвым! А Юлька жива — я чувствую это!». Еле сдержалась, короче. Допуск до соревнований сейчас важнее.
— Марусь, — Дина понижает голос до хриплого шёпота и склоняется над её ухом, — а доктора случайно не Лоренц зовут?
Спортсменка резко дёргается, выпрямляясь во весь рост и нечаянно врезав подруге головой по подбородку.
— Откуда ты знаешь?!
* * *
Кристиан выбегает из клуба, добирается до припаркованной машины, забирается внутрь и пытается отдышаться. В «Карамели» все на ушах — слух об аресте бармена моментально распространился среди постоянных посетителей, и многим из них теперь страшно. Гадают — проболтается Ханц или нет; некоторые даже серьёзно задумались о том, чтобы бежать из города. Он понимает: рано или поздно за ним придут — теперь это только вопрос времени. У него мало времени, и он судорожно пытается придумать, как ему своим временем распорядиться. Бежать — не выход: с полублаженной девочкой на руках далеко не убежишь. Бросить её и бежать самому? Такой вариант он даже не рассматривает — он не для того пестовал свою Юлю, чтобы от неё отказаться. Он растил её для себя. Значит, всё отмерянное ему время они проведут вместе. Да и не может он её обмануть — она ждёт его, ждёт Рождества, ждёт обещенного подарка. Ждёт того сказочного момента, когда станет подарком для него. Нет, он её не обманет. По крайней мере, не во всём.