Лоренц заводит мотор и спешит домой. По дороге он останавливается у круглосуточного супермаркета и покупает много-много ёлочных игрушек. А сама ёлка растёт у него в саду — он её спилит для своей Юли. У девочки должен быть праздник, даже если потом не будет ничего.
* * *
Не знаю, сколько сейчас времени — в моей комнате часов нет — но чувствую, что уже поздновато. Кристиан задерживается, и это страшно. А вдруг он ко мне не вернётся? А вдруг я ему разонравилась? Зеркала в комнате тоже нет — как же понять, какой он меня видит? Ощупываю себя, выпрямившись в полный рост — да, я сильно похудела. Из-за болезни совсем не хочется кушать, я заставляю себя есть то, что готовит для меня доктор, чтобы его не обидеть, но всё же через силу. Рёбра отчётливо прощупываются сквозь лёгкую ткань домашнего платья, грудь почти исчезла. Лифчиков у меня нет, есть только трусики. Скольжу руками ниже — впалый живот слегка постанывает. Значит, традиционное для нас время ужина уже давно прошло. А его всё нет. Да и вода у меня закончилась. Одновременно хочется и пить, и в туалет. Что же со мной не так, почему он не идёт? А если с ним что-то случилось? Я же не выживу без него — умру от тоски! Дрожащими пальцами нащупываю выпирающие косточки таза; смыкаю руки посередине, внизу живота. Да, в туалет хочется. Осматриваю руки и ноги — тонкими веточками они торчат из-под платья: коленки и локти заострились, а запястья и щиколотки истончились. Видеть бы своё лицо, но как… Оглядываюсь кругом в поисках хоть какого-нибудь предмета с отражающей поверхностью. Мимоходом взгляд проскальзывает по нераспечатанной пачке прокладок — Кристиан сказал, что они могут мне пригодиться. Но пока не пригодились, даже не помню, зачем они вообще нужны. Вдруг замираю: в глаза бьёт свет потолочной лапмы, отражающийся от большой пластиковой коробки, в которoй я храню свои карандаши. Коробка гладкая, тёмно-синего цвета. Подношу её к лицу и всматриваюсь в гладь: в ней очертания моей головы, можно различить волосы и уши, но черты лица — нет. Продолжаю всматриваться — хочу её загипнотизировать, эту коробку, пусть покажет мне меня!
Минута за минутой, и картинка в предмете напротив начинает меняться. Очертания головы стираются, а на их место приходит… море. Я даже слышу его шум! Мягкими волнами море бьётся о сероватый песок. Знаю, что море существует, но ведь я никогда его не видела! Значит, снова лживые видения, порождения проклятого недуга. Мне бы закрыть глаза, но не могу: что-то приковывает взгляд к картинке с морем, такой живой, будто всё это по-настоящему. На берегу возникают две фигуры. Две девочки. Они бегут вдоль линии прибоя, наперебой смеясь, одна из них — со светлыми волосами и тонкая, как берёзка. Вторая бежит следом — чуть пониже, с короткими волосами и крепкой фигуркой. Она нагоняет блондинку, хватает её за руку и разворачивает к себе. А блондинка тем временем достаёт из кармана спортивной куртки телефон и фоткает их обеих. Две фигуры исчезают с импровизированного экрана, уходит и море, но остаётся фото. То фото, что они только что сделали — на них две улыбающиеся девчонки: блондинка и… Кажется, я узнаю себя. Помладше, другую, чужую, но это точно я. Какая нелепая галлюцинация — главное, ничего не говорить Кристиану. Ему не нужна сумасшедшая!