Покопавшись в открытых источниках вроде сайтов региональных министерств образования и здравоохранения, а затем и в собственных мыслях, он набирает номер судьи. Плевать, что ночь, плевать, что завтра канун Рождества.
— Ландерс, все запросы после праздников. Какие ещё подозрения, оставьте это дело Европолу — разберутся! Нет, я сказала, и не смейте мне звонить в ближайшее время. Завтра Вам ещё что-нибудь на ум придёт, и Вы снова запросите ордера на арест и обыск дома первого попавшегося? Угомонитесь уже. Ну не по зубам вам это дело — смиритесь, такое бывает. Счастливого Рождества.
Пауль бросает трубку и выходит в гостиную. Пустой дом освещается лишь цветастыми огоньками наряженной ёлки — каждый год он наряжает её в надежде, что бывшая жена отпустит дочку к нему встретить Рождество. И каждый год он встречает его один. В этот раз звонить бывшей он не будет — бывалый полицейский чувствует, что завтрашний Сочельник ему суждено провести за работой. Он снова берёт в руки трубку мобильника и звонит в участок.
— Дежурного офицера, пожалуйста. Алло, Шнайдер, подготовь-ка нам на завтра группу. Утром брифинг. Всё под мою ответственность. И, прошу, начальству ни слова. Знаю, что Рождество, и свободных людей нет — значит, сними пару человек с патрулирования улиц. При встрече всё объясню. Сказал же — под мою ответственность!
* * *
Я иду по протоптанной тропинке вдоль какого-то парка. По правую руку — стена высоченных деревьев, а по левую — улица. Кварталы домов и курсирующие между ними машины. Некий город. Кажется, будто я здесь всё знаю, будто это всё моё, родное, но не может быть — здесь я никогда не бывала. Звонкий голосок окликает меня, оборачиваюсь — а на встречу мне бежит девчонка. Я узнаю её — белые кудри, голубые глаза. Мы уже встречались раньше, в других моих видениях, только сейчас она ещё моложе, чем прежде. Поравнявшись со мной, она впивается в мои глаза своими и хитро при этом улыбается.
— Смотри, что нашла, Это тебе.
С этими словами она достаёт из школьного портфеля большой спичечный коробок — как для каминных спичек — и кладёт его в мою раскрытую ладонь. Смотрю на неё, на свою ладошку — она такая маленькая, но всё же моя. Хватаю коробок и с нетерпением его открываю.
Нет! Внутри чудовище! Кошмарный монстр с длинющими мохнатыми лапами, хищными шевелящимися усами и огромными ветвистыми рогами! Таких монстров не бывает на свете, это всё неправда, но чудовище упорно проталкивает мясистым туловищем себе путь на свободу — и вот оно покидает коробок, переместившись на мою руку. Лапы его, цепкие, словно присоски, впиваются в кожу; зверь поворачивает свою рогатую голову и смотрит прямо на меня. Он хочет меня убить! Зачем ты так, противная девчонка, зачем подсунула мне монстра?