– Я отвезу тебя завтра утром в Москву…
– Макс.
– … Это будет правильно.
Аделия наблюдала за мчащимися навстречу снежинками.
– Отступаешь? – мертвенно-ледяным цветком в груди расцветало разочарование.
Макс покосился на нее, шмыгнул носом:
– Меняю тактику.
Аделия рассмеялась – на душе стало легко. Капитан Александров тайком ухмыльнулся, проворчал:
– Не родился еще тот человек, который заставит меня отступить…
Аделия прыснула и рассмеялась в голос:
– Блин, я уже думала, все, упустила свое счастье… Никто больше массаж не сделает… И пловом не накормит… И не обогреет…
– Смейся, смейся. Ты сейчас бросила мне вызов… – Он добавил газу, подгоняя машину вперед. – Я ей душу изливаю, в любви практически признаюсь…
– В любви-и-и?
– В любви, да, практически. А она такая «Макс», «Макс»… Мымрикова – она и перед новым годом Мымрикова…
У Аделии болело от смеха лицо, слезились глаза, тушь потекла, и она пыталась собрать ее костяшкой указательного пальца, но только размазывала по щекам. Услышав «Мымрикова», треснула Макса по колену.
Наклонилась и прошептала на ухо:
– Так что, ты от меня избавляешься завтра? Имей ввиду, твои деньги я уже потратила.
Макс не успел ответить – зазвонил сотовый. Он покосился на девушку, поймал ее улыбку и принял сигнал.
– Да, слушаю.
Аделия не успела подобраться, поэтому услышала первую фразу:
– Макс! – Встревоженный голос Риммы Аркадьевны. – Вы где?!
– В дороге еще, всё нормально. Выехали из Вязьмы…
– Господи, Макс! Тут такое творится, такое творится! – женщина, кажется, его не слышала.
Аделия выпрямилась, затихла, прислушиваясь. Макс нахмурился:
– Мам, ты о чем? Генка с Александрой цапаются?
– Да ну что ты такое говоришь! При чем тут Гена?! Тут Аделия Мило нужна! – Макс покосился на девушку, округлил глаза и приготовил театральный жест в стиле «Ну, что я говорил?». Римма возбужденно шептала: – Макс, тут какая-то чертовщина творится!
– Чертовщина? – Макс решил, что ему послушалось.
– Именно. Мы все сидим в машинах, все боятся в дом заходить!
Макс переключил гарнитуру на громкую связь:
– Мам, я переключил на громкую связь, Ада тебя слышит, рассказывай.
– Адочка! Милая! Мы тут все так напугались! – Римма заплакала.
Аделия шикнула на расплывшегося в улыбке Макса, ткнула его в бок.
– Что случилось, Римма Аркадьевна?
– Мы готовились к празднику. Разговаривали. И тут дом начал скрипеть, вздыхать, будто оживать. Будто по старым половицам кто-то идет. Скрежет жуткий. Ну, мы думали, что это дети балуются, пошли в детскую. Они нам навстречу, перепуганные – стены начали визжать.
– Визжать?
– Да, оглушительно. На одной ноте, будто кого режут. Невозможно терпеть. Мы все выскочили наружу, полуголые, кто успел одеться, кто нет. Хорошо у Рафа ключи с собой были, он завел машину, мы в ней спрятались и у нас в машине, папа, как обычно, машину не запер и ключи положил за зеркало. – Ворчание отца на заднем фоне. – Вот, греемся, пока бензин не закончился… Максик, приезжайте скорей, так страшно.