– Получается, этот участок, а значит, и дом принадлежали раньше семье Потаповых. Вероятно, 1938-й – это год возведения дома. Отец семейства, Никита Потапов, в войну погиб, а жена уехала из села в 1947-м, – Макс вглядывался в разложенные на полу документы, выписки. – Архитектор далеко зашел в своих поисках. Благодаря своим связям, он смог найти предыдущих владельцев дома, восстановить его судьбу. Но не смогу узнать, что случилось с ребенком.
– То есть роженица – это Попова Наталья? А ее дочь – Анна Попова.
– Получается, что так, – Макс кивнул. – Как думаешь, призрак теперь успокоится?
Аделия медленно, с усилием кивнула:
– Надо только кое-что сделать.
⁂
После обеда они вышли во двор, Макс завел машину, неторопливо выехал со двора.
– Нам недалеко? – Аделия никак не могла согреться, а может быть, дрожала от волнения.
Капитан отрицательно качнул головой:
– Нет, минут пятнадцать… Ты точно уверена, что это нужно сделать?
Аделия кивнула:
– Да. И сегодня ночью, я пойму, получила ли она мое сообщение.
Ниссан «Террано» проехал до конца улицы, свернул за угол. Проехал пустынной дорогой, вдоль рядов притихших сосен. Остановился у невысокой ограды. На черные прутья, словно комки белой ваты, нанизан снег. За оградой, на сколько хватало взгляда, – хрупкие стволы заснеженных берез, лохматые елочки да потемневшие стволы вековых сосен. Меж них, без порядка и правил – сонные оградки, присыпанные тишиной обелиски.
Местное кладбище.
Макс помог Аделии выбраться, заглушил мотор. Вздохнул:
– Что мы здесь делаем? Я вообще себя не узнаю…
– Я передам весточку для Анны. Ближайшая могила, пять минут – это все, что мне требуется. Ты можешь остаться у машины и подождать меня.
– Нет уж, дудки. – Он плотнее застегнул воротник на куртки, накинул капюшон. Покосился на Аделию – его беспокоил лихорадочный румянец и испуганный блеск в глазах девушки. На всякий случай спросил: – Ты в норме?
Та кивнула и шагнула за ограду.
Здесь было безлюдно и особенно тихо. Будто в утробе. Сугробы, наметенные еще в декабре, никем не убирались и дорожки не чистились, а между оградками можно было пройти только тропой, оставленной местными собаками.
Аделия огляделась, подошла к одной из оградок, осторожно сняла крючок и шагнула внутрь. Прошептала:
– Живой пришел, живой уйдет, – Оглянувшись на Макса, попросила: – Ты там постой, пожалуйста.
Макс, хоть и нахмурился, послушно остановился, сунул руки в карманы куртки и стал наблюдать.
Девушка подошла к могиле, счистила памятную табличку. Присела на корточки. До капитана доносились только обрывки фраз, что-то приходилось додумывать. Он обратился в слух: