Макс сделал последнюю затяжку, отбросил сигарету в сугроб:
– Зачем тебе это? – Спросил зло.
Аделия видела, как обострились его скулы, взгляд прожигал также как прожигала незатушенная сигарета рыхлый снег в сугробе. Девушка молчала, читала его лицо. Ждала, пока его агрессия и злоба не расцветут в полную силу.
– Что случилось? – Именно сейчас она ждала честности и желания выговориться.
– Ты о чем?
– О причине, почему ты ушел из органов. Ведь ты же мент до мозга костей.
Макс распрямился.
– Не твое дело, – отрезал и направился к дому.
– На взятке погорел?
О, Аделия очень хорошо понимала, на какой тонкий лед ступила. Но не зря же она сюда приехала: разобраться в подброшенной семейной загадке и личной драме клиента – это ведь ее работа. Макс резко развернулся и бросился к ней, схватил за плечи и встряхнул. На губах жестокой улыбкой играла невысказанная брань, глаза горели, а лицо исказилось от тоски.
– Ты…
Аделия смотрела с вызовом, ждала, что будет дальше. Она уже прикинула, что его отец и мать приехали сюда сами, значит, тоже на машине. Она прямо сейчас вернется в дом и попросит Ивана Федоровича отвезти ее домой. И закончится этот фарс, эта фальшь, которой она, казалось, уже пропиталась насквозь. Осталось только заставить Макса дать повод.
– Ну же, скажи, что вертится на языке, – прошептала.
Но Макс успел взять себя в руки, расслабился – отпустил ее и даже снял с плеча невидимую пылинку. Улыбнулся хоть и с усилием, но все-таки. Отошел в сторону, потоптался на ступеньках беседки, попрыгал, будто согреваясь, и тут же глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Аделия легко сосчитала: 7 секунд на вдох, 11 – на выдох. Поняла с разочарованием – снимает напряжение. Зажимы. Хороший прием, действенный. Позволяет быстро снять стресс, не теряя тонуса.
Мужчина сгреб с парапета снег, скатал плотный снежок и с силой забросил его через забор, на дорогу.
– Признан негодным к службе. Вот и выперли, – проговорил наконец.
Аделия опешила:
– То есть как негодный? – Она подбирала слова, чтобы не получилось слишком бестактно. Не смогла, поэтому сказала, как есть: – Ты что, болен?
– Здоров я. Как слон. И я добьюсь восстановления, – сбежал со ступенек, прислонился спиной к заснеженному бортику.
Девушка дотронулась до его плеча, развернула к себе:
– Что случилось? Твоя мать сказала во время сеанса, что было ранение…
Макс отвернулся, посмотрел на дом:
– Нда… Ранение… – помолчал. – На самом деле – производственная травма…
– То есть как?
Макс сердито дышал, смотрел себе под ноги.
– Во время допроса подследственная схватила со стола принтер и швырнула мне в голову, был задет лицевой нерв, травма сетчатки. Контузия.