Аделия замерла. Чувство, что слух на этот раз ее подводит, усилилось.
– Что? – губы расплылись в недоверчивой в улыбке.
Макс посмотрел с вызовом. Заметил улыбку девушки, фыркнул и тоже хохотнул:
– Да дура, блин. Ее взяли за растрату. По госпрограмме должна была перевести на оплату стройматериалов, а она зарплаты выдала работникам… Там статья битая-перебитая, но формально мы должны и дело возбудить и проверку провести. Ну и до суда довести, прости господи. Ну, блин, штрафом бы отделалась, а она психанула со страху… Вызвал ее на допрос… А она…
– Принтер? Вот эту бандуру килограмм на пять? В голову?
Макс фыркнул, презрительно скривился:
– У меня хорошая аппаратура была. Canon. И принтер, и сканер в одном…
– Как она его подняла вообще?!
– Да фиг ее знает… Но башку мне проломила… И еще так неудачно, глаз повредила, – Макс покосился на смеющуюся девушку, тихо засмеялся. А потом сложился пополам и захохотал в голос. По лицу стекали слезы, ворот куртки распахнулся, оголив шею, капюшон слетел с головы. – А врач на комиссии, сволочь, такая, уперся – не годен. Я его и так уговаривал, и этак… А он… уперся… Принципиальный попался, гад.
Он шумно выдохнул и прислонился к стойке беседки, посмотрел на Аделию – та все еще улыбалась. Пояснил уже спокойно:
– Я обжалую решение. Даже единовременное пособие не трачу, чтобы вернуть, когда вернусь на службу.
– Так чем ты сейчас занимаешься? В том смысле – где работаешь?
– Тренер в детской спортивной школе, самбо у пацанов-подростков веду. Консультирую по экономическим спорам, где уголовка светит.
– В адвокатском бюро?
Макс поморщился:
– Не. Не люблю я этого брата-адвоката. Частно консультирую.
– Так, выходит, у тебя тоже шарашкина контора? – Аделия лукаво усмехнулась.
– Выходит, так. – Макс кивнул. Потом протянул руку и поймал девичьи пальцы, пожал: – Спасибо… Я никому не рассказывал про эти… негероические подробности с каноном.
Аделия не выдернула ладонь, позволила ему греть продрогшие пальцы, хоть и чувствовала, что он не просто держит их, а гладит, то сжимая, то чуточку разжимая.
– Я рассчитывала, что ты меня ударишь. Решила, что тогда попрошу твоего отца, чтобы он отвез нас с близнецами в город. Или на станцию, – призналась.
Откровенность – за откровенность.
Макс посмотрел на нее, скользнул взглядом по губам, острому подбородку, линии плеч.
– А я догадался…
Аделия презрительно фыркнула:
– Ну-ну, ври дальше.