– А ты что, здесь спишь?
Макс приподнял голову:
– А где мне еще спать?
Девушка огляделась, беспомощно пожала плечами. Взгляд зацепился за кресло у окна:
– Ну вот, в кресле хотя бы.
Макс фыркнул, вернул голову на подушку, пробормотал:
– Если тебе надо, то можешь забирать одеяло и топать спать в кресло.
– Я? У нас договором предусмотрено спальное место, между прочим.
Макс шмыгнул носом, откашлялся:
– Так вот оно, – кивнул на свободное место рядом с собой. Перевел взгляд на Аделию, добавил: – Как я тебе добуду отдельный спальный комплект, если ты заявлена как моя невеста?!
Аделия смотрела на него круглыми как блюдца глазами. Макс устало выдохну:
– Я же сказал, не трону тебя. Не парься.
И, пристроив сотовый на тумбочку, отвернулся к окну.
Аделия еще постояла в нерешительности несколько минут, задула свечу и убрала карты. Отправилась в ванную, когда мужчина уже ровно дышал, уснув. Дверь тихонько скрипнула за ней, зашумела вода.
Макс приоткрыл глаз и усмехнулся. Взбил подушку и подоткнул плотнее край одеяла со спины.
Аделия выскользнула из ванной, запахнула плотнее шелковый халат. Поправила узел на пояске. Подняла с ковра покрывало, закуталась в него и, не снимая халат, скользнула под одеяло. Тщательно оправила полы, проверила, что плед полностью ее укрывает и Макса на не касается. И только потом осторожно опустила голову на подушку.
Покосилась на Александрова. Мужчина, сунув левую руку под подушку и откинув край одеяла, спал на спине. Аделия видела, как ровно поднимается его грудь, видела очертание плеч и шеи. Плотно сомкнутые губы еще хранили следы снисходительной усмешки. Оправив край одеяла, девушка прикрыла глаза и постаралась заснуть.
Ветер за окном рвал связки, бил порывами по стеклам. Дом притих, нахохлился. Скрипели металлические откосы за окном, по стенам метались кривые полуночные тени, баюкая и предлагая беспокойную сказку вместо сна. Аделия была готова согласиться и на нее, лишь бы скорее заснуть и избавиться от неловкости, из-за которой она и пошевелится боялась. Она медленно выдохнула и сосредоточилась на подсчете овец.
«Двадцать пять, двадцать шесть… Тридцать», – методично считала она, представляя лохматых животных на зеленой лужайке.
Удар по стеклам и тихий смех за окном.
Аделия распахнула глаза и резко села. Что это было? Приснилось? Показалось?
Девушка уставилась в окно: ветер почти стих и теперь едва шелестел, поскрипывал в ветвях заледенелых яблонь.
Бах! Еще один отчетливый удар по стеклам, какой обычно бывает, если кто-то зарядит по нему снежком, удар, от которого задребезжало окно. И заливистый смех, будто рассыпавшиеся по каменным ступеням бусы.