Подобно престарелой шлюхе, герцогский дворец Рижу скрывал морщины и шрамы собственной истории. Ради того чтобы позолотить узоры обширных покоев и залов и заново обить стены дорогими тканями, нынешний герцог разграбил городскую казну. Как бывает со многими безумцами, он проявлял сумасбродство весьма изобретательно.
Бальный зал герцога состоял из нескольких ярусов. На верхнем, украшенном самоцветами, стоял стол самого герцога. На золотом восседали его любимцы из местной знати, на серебряном — те, кто угождал ему чуть хуже. Военные, торговцы и музыканты располагались на дубовом ярусе, там же находился и танцевальный зал, а еще ниже лежал железный ярус с кухнями и прочими подсобными помещениями, скрытыми за тяжелыми дверями.
Освещение бального зала было продумано таким образом, что гости могли видеть только уровни, возвышавшиеся над ними, для того чтобы им захотелось добиться благорасположения герцога и подняться туда. То, что находилось ниже, скрывалось во тьме, и поэтому они могли лишь гадать, что ждет их, если они не смогут угодить своему государю. Герцог и его избранные гости сияли, как самоцветы, чтобы те, кто находится внизу, могли восхищаться ими, — сами же они не желали видеть всякую чернь. Без сомнения, герцог почитал эту на удивление неблагоразумную рассадку гостей символом собственного могущества и уверенности в том, что никто не посмеет напасть на него.
— Я бы мог убить его, сделав всего лишь семнадцать шагов, — заметил Кест, отламывая хлебную горбушку.
— Полагаю, что из лука я бы его и с одного шага убил, — ответил Брасти, наблюдая за тем, как слуги в расшитых золотом ливреях подают главное блюдо гостям, сидящим наверху.
Фелток сердито шепнул:
— А мне сдается, что если вы сейчас же не замолчите, болваны, то нас тут без всяких шагов убьют.
Я посмотрел на прочую чернь, расположившуюся на железном уровне. По большей части здесь находились слуги. Они подавали еду и напитки, уносили грязную посуду судомойкам, сметали осколки разбитой посуды. За столом сидели лишь мы и прочие телохранители знатных гостей, которые выглядели не слишком прилично, чтобы стоять за спинами своих хозяев. Столы и стулья оказались чертовски неудобными, потому что на этом ярусе вся мебель была сделана из железных прутьев. Мало того что это невероятно дорого — это еще и многое говорило о характере герцога.
— Начинается, — сказал Кест.
Герцог встал со своего позолоченного трона. Его темно-красные бархатные одежды не скрывали могучего тела. Грудь и плечи обвивали золотые ленты, на голове сиял простой венец — золотой обруч, украшенный самыми большими бриллиантами из всех, что я видел.