Не помня себя от страха, парень бросился прочь. Максимов быстро оказался на лестничной клетке, потом пулей проскочил по старой лестнице.
Вопли странных существ преследовали его по пятам. Темнота буквально давила своей массой. В будке охранников, казалось, кто-то бился в припадках, пытаясь вырваться наружу и требуя помощи.
Но Сергею было далеко не до этого. Чуть не выбив входную дверь, он вскочил на крыльцо. И спотыкаясь на битых ступенях, словно пьяный, кинулся на асфальтовую площадку перед зданием.
— Ненавижу! Ненавижу работу! Ненавижу мерзкую работу!! — Заорал мужчина, кидая в лужу свою кожаную папку, которую он успел захватить машинально.
Долго и упорно Максимов топтал ее ногами, проклиная все на свете и матерясь. Его внутренности тряслись от страха. Тело разрывалось в истерике. Хотелось как можно скорее покончить со всем этим кошмаром. Но убить себя пока не было ни малейшей моральной возможности.
Ощущая себя белкой в колесе, Сергей сходил с ума. Боль, отчаяние, отвращение и другие самые темные чувства бушевали в нем настоящим вулканом.
И когда он наконец-то успокоился, то его взгляд был направлен куда-то влево.
Точно. Как он сразу не подумал. Ему надо было идти не на работу. Далеко не на работу. Ведь даже если где и остались нормальные, адекватные люди, то это определенно здесь. Здесь, а не в кошмарном, мрачном офисе. Здесь — в этом месте надежды и моральной поддержки. В этом своеобразном мирке, куда он так часто заглядывал, чтобы хоть немного одуматься после тяжких, рутинных мыслей.
В той стороне, куда уставился измученный клерк, находился не кабинет психолога и даже не здание религиозного характера. Это был бар со своим пивом и жирным фаст-фудом. Со своей странной атмосферой, которая была противной, но все равно ужасно влекла.
Частенько Сергей захаживал туда после работы. И частенько его жизнь после этого начинала играть принципиально новыми красками. Среди офисных всегда ходили шутки на тему того, что бар от работы располагается слишком близко. Мол, при большом желании можно курсировать туда — оттуда, как рейсовый троллейбус, получая от жизни все и даже больше.
Самое смешное, что бар постоянно менял названия, стараясь привлечь новых поклонников своей не самой изысканной кухни, этим нехитрым способом.
Когда-то он назывался «Медведь бар», потом «Кайфовая бочка», затем «Бар-хорёк». А теперь Максимов с трудом различал жёлтую, светящуюся надпись «Суицид бар».
Она словно маяк в открытом море привлекала к себе внимание. И парень даже немного оправился от ужасов, увиденных только что. Нет. Старая, добрая забегаловка нужна ему как никогда раньше.