Выходит Макс. Он работал, не спал. Стол в его комнате завален бумагой, испещренной мелким почерком. Никто не мог бы предположить, что промышленный альпинист штудирует словари и углубляется в поэтический перевод. Сегодня! Когда поэзия вне закона, и большинство вообще отрезано от зарубежной литературы.
Макс общается со смелыми людьми. Они добывают ему книжки англоязычных поэтов, работающих сегодня. Это фантастика. Это абсолютно запрещенный бизнес. Как все это удается, одному космосу известно. Переводы хороши. Но Макс недоверчив. Читает их только два-три человека. Один из них – Наталья Ивановна (когда-то она преподавала в школе английский). Второй – я. Макс занимается по ночам, а утром переодевается в рабочий комбинезон и отправляется развешивать постеры на своем подъемнике.
Матушка Макса зовет нас ужинать. Голубю она понравилась. Он почти мурлычет, сев к ней на плечо, и она семенит на кухню вместе со всадником и насыпает ему в блюдечко добрую горсть пшена.
Максу не приходится слишком долго объяснять, зачем мне понадобился он сам и его подъемник. К счастью, у него обнаруживается и запасной комплект страховочного снаряжения, и электропила для работы по металлу. Она заряжается от аккумуляторов. Постер с портретом действующего президента тоже есть – свернутый в гигантскую трубку, он пылится за шкафом. Оказывается, компании, рекламирующие популярные товары, по новым правилам теперь обязаны «в нагрузку» размещать агитационные постеры к предстоящим выборам. Предполагается, что народ захочет видеть лица действующей власти рядом с прохладительными напитками и дачными домиками в Подмосковье. Но однажды привезли постеры с девушками в ажурных колготках с укрепленной ластовицей.
Макс рассказывает об этом со смехом.
Вот как-то никто не решился повесить рядом с ними портрет президента страны, баллотирующегося на новый срок. Макс прихватил агитационный портрет к себе – на случай какого-либо нештата. Он оказался прозорлив.
Мы пытаемся математически рассчитать то время, за которое сможем подпилить решетку. Это сделать трудно. Все зависит от степени ее амортизации. Ставим будильник на шесть. Подъемник в соседнем дворе. Завтра Макс выходной. Нам поразительно везет.
Шум. Суета, звон тарелок, громкий хохот мужчин и незнакомые сочетания звуков. «Гуррр, гуррр». Что происходит? Что за беспорядок? У хозяина странные гости. Вот его шаги. Приближаются. Меня хватают и бесцеремонно вытаскивают из убежища. Разворачивают. Вечерний свет – настольная лампа. Надо мной склоняются лица. Они не похожи на то, что изображено на мне. На мое лицо. Да, я считаю его своим. Я знаю, что это первое лицо государства. И я его заместитель. Полиграфический двойник. Я – почти что он. Разумеется, в этом статусе я не одинок.