— Ты сказал неправду!
— Миленькая, ты же сама это знаешь.
— Я знаю, что ты никому не дал убить Копыцкого, а из ревности сделал это сам.
— Изменник первый хотел меня убить, почему же я не мог отомстить ему? Считаю это самой удачной моей операцией...
— А что Зина говорила обо мне?
— Не любит тебя, потому что ты ее ненавидишь.
— Ты бы сказал, что теперь у меня нет прежней ненависти.
— Я и дал ей понять, что ты очень хорошая. Она призналась, что была рада моей смерти.
— Знаю, мне еще тогда передали ее слова: мол, Валя думала, что диверсант будет ее, а его уже нет. Я сказала в ответ, что стыдно радоваться смерти друга.
— Валечка,— остановился Володя, обнял девушку и заглянул в ее глаза,— я только в бою забываю о тебе.
— А когда был у Зины, тоже обо мне думал?
— Думал.
Какое бы удовлетворение ни испытывал молодой человек от удачно проведенной операции, все равно его чувства отличаются от тех, которые вызывает чистая и сильная любовь. Кажется, будто только от нее зависит и осмысленная борьба, и труд, и жизнь на земле.
Бывший учитель Володи и Вали стоял на краю поляны и наблюдал за ними. Невольные слезы радости за молодых людей, которых он воспитывал, выступили у него на глазах. Разве можно позволить, чтобы между ними стал чужеземец, разлучил их, надругался над их чувствами? Нет, никогда! А ведь Валю уже везли в чужую землю, где растоптали бы ее честь и гордость. Отцвела бы девушка, так и не успев расцвести...
Долго еще гуляли по поляне влюбленные.
— Теперь я убедился, что ты могла бы пойти на задание,— улыбнулся Володя.— Но скоро придут наши, и мы будем или ожидать их здесь, или пойдем навстречу.
16
Вернувшись из штаба бригады, командир отряда приказал прекратить строительство землянок. Партизаны удивились. Всего лишь два дня назад подготовили площадку для посадки самолетов с Большой земли, теперь начали копать котлованы под жилье на зиму, и вдруг новый приказ. Они не знали, что из штаба соединения в штаб бригады поступило распоряжение двигаться навстречу нашим войскам, переправиться через Березину и на левом берегу реки занять оборону.
Володю Бойкача вызвали к командиру отряда. Когда он пришел, в землянке собралось все отрядное начальство.
— Кажется, пришли все,— встал Булынка.— Товарищи, сегодня мы покидаем лагерь, и этот поход будет для нас особенным. Мы не переходим, как обычно, на новое место стоянки, а идем в бой. Поэтому прошу быстрее подготовиться: что из вещей не понадобится — закопать в землю, хлеб тоже. Надо предупредить каждого партизана, чтобы хорошенько обулся: лошадей хватит только для перевозки раненых, боеприпасов и продуктов. Бойкач, мы предполагали отправить твою группу на другое задание, но теперь оно отменяется. За Березиной вам придется поработать в полную силу.