– Отравление исключили? – поинтересовался я.
– Ваня, – ласково проговорил Портейг, – ей влили уже много глюкозы, прокололи различными антибиотиками, на отравление это совершенно не похоже.
– А какие анализы брали? – задумчиво спросил я, подходя к изголовью больной и пытаясь расслышать, что та бормочет. Бредит…
– Кровь, моча – более-менее в норме, отклонения незначительны, а с учетом ранения и вовсе на них внимания можно не обращать, – махнул руками мой компаньон.
– Остается только предположить, что это такая психологическая реакция на стресс, – пожал я плечами.
– Снотворное ей давали, – поморщился профессор. – Спала, а как проснулась, то сразу же ее скрутило.
– Семен Иванович, если периодичность того или иного симптома отсутствует, то дело не в физической болезни, – махнул я рукой, а потом добавил: – Повторюсь, диагност из меня тот еще, как и доктор, хотя заслуженную, точнее, незаслуженную степень вы мне и выбили.
– Разбудим и поговорим? – не обратил никакого внимания на мои последние слова Семен Иванович.
– Попробовать можно… – протянул я, прикинув, что время у меня сейчас есть, хотя стоило бы где-нибудь отыскать тут свободную койку и отдохнуть.
– Голубушка, принесите нам с коллегой по стакану крепкого чая, – обратился Портейг к сестре милосердия, а потом на меня глянул и руками развел: – Иван Макарович, извини, но твоего любимого кофе тут нет.
– Сделаю, – удалилась из палаты сестра милосердия.
Портейг осторожно потряс за плечо Анжелу, та что-то пробубнила и открыла глаза. Зрачки резко расширились, певица ладонью рот прикрыла и резко на кровать села.
– А ну-ка прекратить! – рявкнул я. – Охренела совсем?! Ты чего себе позволяешь и почему над персоналом издеваешься?! Чтобы я не видел больше, как тебя тошнит, на это со стороны смотреть невыносимо!
Ну, наверное, мог бы так и не орать. Портейг в изумлении на меня уставился, а Анжела даже глаза прищурила, готовится устроить мне отповедь. «Ха» три раза! Я-то не собираюсь останавливаться. Отчитываю ее как дитя неразумное:
– Это же что за поведение?! Довела себя и весь персонал больницы! Занимаешь место, которое необходимо нуждающимся!
– Что вы себе позволяете?! – яростно сверкая глазами, воскликнула Анжела.
– Уже не тошнит? – склонил я голову к плечу.
– Э-э-э, перехотелось как-то, знаете ли! – ответила раненая.
Оглянулся я на профессора, а тот крякнул, одобрительно или нет – я не понял. Махнул рукой и направился на выход, рассчитывая где-нибудь койку отыскать. Странное поведение певицы лежит в области мозга, пусть с ней психиатры разбираются и лечат непонятную зависимость. Скорее всего, эффект от моей «взбучки» носит временный характер, теперь дело за Портейгом.