– Ладно, не буду, – она взяла его за руку и увлекла за собой.
Вскоре они оказались на крыльце, где принимал лунные ванны Дон.
– Ты не знаешь, куда Шура побежал? – спросила его Милослава.
– Мр, – лениво отозвался кот, в смысле понятия не имею.
– Он мимо тебя прошёл, – не отставала хозяйка и даже присела рядом и потыкала в мягкий шелковистый бок.
Кот недовольно облизнулся, и перевернулся на другой бок, всем своим недовольным видом давая понять, что он не нанимался следить за хозяйскими гостями. Он не собака какая-то, а Кот!
– Всё с тобой понятно, – сказала Мирослава.
Морис с рассеянной улыбкой наблюдал за перепалкой кота и хозяйки.
– Вот уж точно говорят, – подумал он, – милые бранятся, только…
– Знаешь, я пожалуй, пойду спать, – донёсся до него голос Мирославы.
– А Шура?
– Не заблудится. У нас всё-таки сад, а не лес густой. Прогуляется, ветерком его обдует, успокоится и тоже спать ляжет.
– Как знаете, – отозвался Морис.
Она ушла в дом, а он остался на крыльце.
Постояв ещё минуты две, он спустился по ступенькам и направился к дорожке.
Главная дорожка вела к воротам, но от неё ответвлялось ещё несколько тропинок.
Выбрав наугад одну из них, Морис зашагал по выстилающей её плитке.
Дорожка привела его к пруду. От света луны было светло почти как днём.
При его приближении раздались шлепки. Это попрыгали в воду лягушки.
Но Шуры здесь не было.
Морис повернул обратно.
Прошёлся до старой ветвистой яблони, где они любили посидеть в жаркий летний полдень и поговорить о том, о сём.
Но и на скамье Наполеонова не было.
На ней были только листья, которые падали с веток, задеваемые едва ощутимым ветром.
Морис сорвал три яблока, два положил в карман вельветовой куртки, а одно вытер носовым платком и с удовольствием надкусил. Брызнул, приятно освежая, кисловатый сок.
Миндаугас свернул на другую тропинку.
На траве и цветах поблёскивали крупные капли росы. Лунный свет превращал их в светляков, которые так любили воспевать поэты прошлых веков и влюблённые.
– В наше время мало кто из влюблённых бродит по ночам в саду, они скорее сидят в сетях интернета, – почему-то взгрустнулось ему. И воображение ужасающе ясно нарисовало огромную сеть, конца которой видно не было и всюду смутные силуэты людей, молодых, старых и совсем детей. И казалось, что паук прячется где-то совсем рядом и что вот-вот промелькнёт его ужасающая тень. Морис затряс головой, прогоняя видение.
– А ведь эта ночь так хороша! – захотелось Морису воскликнуть вслух. Но он воздержался.
Молча, он наслаждался тишиной и покоем сада, смиренно и бесстрашно готовящегося встретить приближающиеся холода и метели.