Жаль, что людям так часто не хватало и смирения и бесстрашия.
Шуру он нашёл в самом дальнем углу участка, где росли старые липы, которые Мирослава любовно сохранила при планировании и благоустройстве приусадебного участка.
Под липами в виде лодочки стояли на земле качели.
На одной стороне на скамеечке из дощечек сидел Наполеонов.
Морис забрался вовнутрь, сел на противоположную сторону, достал из кармана второе яблоко, вытер его и протянул Шуре.
Тот, молча, принял угощение и впился в него зубами.
– Ну чего ты, – тихо проговорил Морис.
– На душе паршиво, – отозвался так же тихо Наполеонов.
– Кто знает, может сегодня ничего не произойдёт ужасного и твоя интуиция вводит тебя в заблуждение.
– Не интуиция! – воскликнул Шура, – а логика! – он постучал костяшками пальцев себе по лбу.
– Логика, – не стал спорить Морис, – тогда тем более.
– Что значит, тем более?
– Логика не всегда предсказывает верное развитие событий.
– Что, значит не всегда?! Ты луну видишь?! – Шура ткнул пальцем в небо.
– Вижу.
– Вон как сияет, зараза! Была бы она фонарём, взял бы камень и бах! Никаких проблем.
Морис невольно улыбнулся, – помнится мне, что камень орудие пролетариата.
– А я, по-твоему, кто? – вскинулся Наполеонов, – вкалываю, как последняя лошадь!
– Не только лошади вкалывают, – неопределённо отозвался Морис.
– А кто же ещё?
– Мулы, ослы…
– Не обзывайся! Научился у Мирославы. Кстати, где она?
– Спать пошла.
– Подруга детства называется, – почему-то обиделся Наполеонов.
– Слушай, пойдём лучше чаю выпьем, – предложил Морис.
– Ну, его, – отмахнулся Шура.
– Там, кажется, в холодильнике пара «наполеонов» завалялась… – небрежно произнёс Морис.
– Что значит, завалялась? – тотчас встрепенулся Шура.
Морис пожал плечами.
– И ты молчал? – произнёс Наполеонов с укоризной.
– Я подумал, что ужин был сытным…
– Подумал он, – Наполеонов выбрался из лодочки, – пойдём!
– Куда?
– Чай пить!
– А, – Миндаугас перебросил свои длинные ноги с пола импровизированных качелей на землю, – пойдём.
Они пили чай до часу ночи. Шура со своими любимыми пирожными «наполеон», а Морис просто так, прихлёбывая по глоточку из чашки свежезаваренный чай.
Перед тем, как разойтись, Миндаугас сказал, – знаешь, Шура, мне кажется, что чтобы сегодня не случилось, событие изменит ситуацию к лучшему.
– Вы поймаем маньяка на месте преступления?
– Я не знаю, – виновато пожал плечами Морис.
– Вот и я не знаю, – вздохнул Наполеонов и потопал в свою комнату, которая в коттедже Мирославы так и называлась, – Шурина комната.
А тем временем за окном, как ни в чём не бывало, светила луна. И казалось, ей не было никакого дела до людских радостей и печалей, её не касалось, о чём думают и что испытывают люди во время царствия полнолуния.