Очень хотелось и дальше ругаться с Аррисом, это помогало. Но не вышло — пакостная нежить снова засуетилась, большой горевший упырино-зеленым светом артефакт на другой стороне площадки (я успел его разглядеть, пока меня тащили и привязывали рядом с дядюшкой) зловеще затрещал, а позади нас у трона послышались шаги.
— Итак… что у нас тут? Интересно. Непослушные студенты?
От слегка скучающего колкого голоса, похожего на шорох льдинок в в старом замерзшем колодце, меня самого почти приморозило к месту. Я мог повернуть голову и посмотреть на его обладателя, но… но не мог. Никогда в жизни мне еще не было так страшно и одновременно отчего-то мерзко.
— Точнее, один и не студент вовсе, попавший в лагерь по ошибке, но не оценивший этого. А второй очень уж жаждал повидаться с… братом? Похож. Ну что же, радуйся, пока в состоянии — твое желание выполнено, — продолжил он тем временем вкрадчиво.
— Это ты по заднице оценил нашу схожесть? Сай у нас с детства отбитый на голову, роняли часто. Но доходит быстро. Повисел вот немного и осознал, что ученье — свет. Может, вернешь его обратно? — не смог промолчать Аррис, отчаянно хорохорясь. Но, несмотря на кажущуюся веселость и беззаботность, я отчетливо уловил нотки искусно скрываемого страха. Похоже, хозяин нежити навевал жуть не только на меня.
В ответ эта гнида негромко рассмеялась, заставив невольно нервно сглотнуть, а в следующий момент обладатель голоса оказался перед нами, проигнорировав свой золотой трон. Я во все глаза уставился на стоявшего перед нами… абсолютно обычного довольно молодого мужчину, может лет на пять старше Арриса. Даже одет в обычные штаны и рубашку, пусть и из весьма дорогой ткани. Если не акцентировать внимание на том, с каким подобострастием на него смотрят сдохляки, которые априори не способны на эмоции, а те же волколаки едва ли не с умилением отслеживают каждое его движение, устроившись чуть поодаль от нас, словно игривые щенки, дождавшиеся возвращения любимого хозяина, никогда бы не подумал, что этот парень может быть связан с чем-то подобным.
— Очень жаль… не люблю зря расходовать такой добротный материал, — продолжил он между тем с ленцой и без капли сожаления, заложив большие пальцы рук за пояс штанов. — Но с другой стороны, можно использовать вас в качестве наглядного пособия для других. Тем более что печать опрокинутого солнца все равно перекрыла старую магию навсегда, а новую учить вы не захотели.
Вот не знаю, от чего меня больше затошнило — в смысле, от какого страха. Наглядное пособие для других — звучало ну очень неприятно. Вряд ли предполагалось показательно награждать нас сладостями. Или другие слова чокнутого садиста — про то, что дурацкий знак на лбу, который нам нарисовали в первый же день плена, чтобы мы не могли пользоваться силой и сбежать дальше границы владений психа, это клеймо, навсегда убившее мою магию…