Из Санкт-Петербурга отреагировали мгновенно. По правде говоря, Андрей Дмитриевич, прочитав пару газет, ждал едва ли не ареста и отсылки со всем семейством в «солнечную Якутию», как изволил частенько шутить Константин Николаевич. Однакож, обошлось. Из послов в губернаторы, из Атланты в Петровск, бывший Портленд, что на реке Колумбия, на самом севере губернии Русский Орегон, считай, что на границе с губернией Русский Вашингтон. Да уж, умеет царь батюшка даже в названиях уесть оппонентов. А Мезенцеву теперь предстоит «поднимать и развивать промышленность и аграрную составляющую в губернии», как предписал в Указе его величество, отправляя опального посла и генерала в персональный «Берёзов»…
Наместник хоть при введении в дела и инструктаже, помимо слов помог и деньгами, выдал 500 тысяч серебром на первоочередные нужды губернии, но перенести «столицу» Русского Орегона в центр штата отказал. Дескать, государь велел, чтоб именно Петровск был губернским городом и развивался как порт, в том числе и был городом «дублёром» Новосибирска-Сиэтла. Мало ли какая замятня случится в будущем с англичанами, которые в своей Британской Колумбии наверняка замышляют коварные планы против русских переселенцев.
Благо, в Русском Вашингтоне «владычит» старый соратник Ефим Кустов, который вернувшись из Петербурга, перевёз семью из Калифорнии, оставив дом и усадьбу кому-то из детей. Кустов после «передела» в Беловодьевской общине и воцарения на казне старообрядцев молодёжи, в том числе и сына Дмитрия, с удовольствием покинул долину золотой речки Сакраменто, с невероятной энергией обустраивая Новосибирск-Сиэтл.
Мезенцев завидовал жизнерадостности казака, мотавшегося от поселения к поселению, строящего грандиозные планы по перевозке сразу пяти тысяч семей из России.
— Ты как будто помолодел, Фомич, — подкалывал коллегу Мезенцев, — мы с тобой, считай ровесники, оба генералы, оба губернаторы, а ты шустришь, прям как твой Димка в двадцать лет. Помнишь, когда он столбы первые телеграфные ставил?
— Э, Андрей Дмитрич, погодь, вот отойдёшь от обиды, поймёшь, что вовсе не опала и не ссылка для тебя губернаторство здешнее, и сам забегаешь, от деревне к деревне, от блокгауза к блокгаузу. Не всё Ульянке верховодить…
Друзья расхохотались. Петровск, бывший Портленд, дотла разорённый в войну 1855-57 годов, отстроился довольно таки быстро и уже перевалил числом народа здесь проживающего, за полторы тысячи. Переселенцы оказались в основном из-под Пскова, Новгорода и Архангельска и во время выборов градоначальника проголосовали за Ульяну Хромову, супругу шкипера Антона Хромова, большую часть времени проводящего в океане, на суше только латающего шхуну, да делающего Ульяне детей. Бой баба, рожавшая через раз по двойне, причём все ребятишки выживали, слыла знахаркой и лечила травами от бесплодия и прочих женских хворей. Потому гражданки городского округа Петровск сначала выкликнули Ульяну в кандидаты, а потом дружно за неё и «отголосили». Мужики были не против, ибо Ульяна умело вела денежные дела артели, которой номинально руководил муж, держала «казну» и толково её «употребляла». То лавку поставит с «колониальными» товарами, то ссудит евреям портняжкам на обустройство мастерской. И денежка оборачивается! В отделении Русского Калифорнийского банка Ульяну Васильевну встречали с почтением, будто не Мезенцев, а она держала губернию.