Речная флотилия Корнилова, дошедшая в середине октября до границы Кентукки и Теннесси, по приказу адмирала, получившего план контрнаступления от Борегара, двинулась на Каир. Сымитировав двумя пароходами и дюжиной катеров прорыв в Огайо, Владимир Алексеевич прорвался вверх по Миссисипи на пароходе с десантниками, которые и начали штурм базы южан с тыла, чего коммодор Фут никак не ожидал. Отступив с оставшимися канонерками вверх по Огайо, коммодор узнал о разгроме армии Шермана и о том, что русские перегородили реку тремя, а возможно, что и более линиями минных постановок. Попытка вдохновить команды к прорыву до Сент-Луиса успехом не увенчалась и Фут, подорвав канонерки и два небольших оставшихся в его распоряжении парохода, вывел личный состав отряда, так сказать, пешим порядком, избежав плена…
Литке прям «грохотал» за столом, где подносы с пивными кружками и бутербродами перемежались картами Северной Америки и театра военных действий.
— Константин, — суровый наставник «дирижировал» карандашом, зажатым в левой руке, пальцами правой сдавив бутерброд с телятиной, — а я ведь говорил тебе, что черноморцы себя ещё покажут!
— Говорили, Фёдор Петрович, у кого ж глаз-алмаз как ни у вас!
— Ах, поэт! Мало я тебя в гардемаринской юности линьками драл, — благодушно погрозил адмирал.
Разумеется, никто меня линьками не потчевал, но шутка Литке потрясла Ефима, глядевшего отныне на Председателя Русского Географического Общества как кролик на удава. Это ж надо царя-батюшку да по филейным местам отлупцевать. Да пусть даже тогда и великого князя! У атамана случился разрыв шаблона…
— Главное теперь, Фёдор Петрович, удержать Каир, перекрестье речных путей североамериканского континента.
— Удержим, всенепременно. Сейчас Павел Степанович из Калифорнии орудия подвезёт, морячков-тихоокеанцев, и уж тогда как вдарим! — Литке искренне радовался за «засидевшихся» Корнилова и Нахимова, которые хоть теперь, пусть и на службе Конфедерации числясь, «навоюются досыта»…
Репнин пожелал узнать у адмирала, есть ли резон набирать в Корпус, предназначенный к охране Канады, солдат из Особой дивизии морской пехоты, дислоцирующейся в Кронштадте, Риге и Гельсингфорсе, или можно обычного пехотинца быстро переучить в морпехи.
— Тут, князь, не скажу, — Литке ехидно посмотрел на меня, — считай более века, с времён петровских как таковой морской пехоты у нас и не было в чистом виде. Когда нужда приходила, выкликали добровольцев с экипажей. И молодцов всегда находилось с избытком. Это Константин завёл моду пехтуру в моряки записывать. Видел я, как они выгребают на шлюпках на учениях. Тьфу! Ни солдат, ни матрос, земноводное какое-то недоразумение. А содержать такого земноводного «солдатоматроса» куда накладнее для казны, чем обычного солдатика.