Однако Федеральная резервная система нечаянно спровоцировала другой пузырь, который в краткосрочной перспективе имел существенный эффект, однако в долгосрочной – казался ещё более разрушительным, чем предыдущий. Руководители ФРС не рассматривали его как проблему, потому как их идеология, их вера в абсолютную эффективность рыночных механизмов подразумевала полное отсутствие пузырей в экономике. Их просто не могло быть. Пузырь рынка недвижимости был более эффективным за счёт повышения расходов не только нескольких технологических компаний, но и более чем десяти миллионов обычных семей, думавших, что они богаче, чем есть на самом деле. Только в течение одного года порядка триллиона долларов было изъято из жилищных займов и ипотеки, – гораздо больше, чем было потреблено321. Тем не менее мы можем говорить о большей разрушительной силе этого пузыря: он оставил десятки миллионов людей на грани разорения и финансового краха. Прежде чем эта кризисная ситуация будет преодолена, миллионы американцев потеряют свои дома, и ещё большее число людей будет вынуждено буквально сражаться за то, чтобы «остаться на плаву».
Избыточность домохозяйств и превышение количества недвижимого имущества уже задерживают рост экономики на протяжении нескольких лет, и ситуация вряд ли изменится в ближайшее время, одновременно сопровождаясь увеличением безработицы и масштабной растратой ресурсов. Технологически пузырь, по крайней мере, оставил и продуктивные следы – сети волоконной оптики и новые технологии, которые обеспечили источники для экономического развития. Пузырь рынка недвижимости спровоцировал положение дел, при котором дома плохого качества имели неудобное расположение, и при этом не отвечали нуждам большинства населения, доходы которого постоянно снижались. Это стало кульминацией тридцатилетнего периода от одного кризиса до другого – без учёта ошибок и извлечения уроков из текущего положения вещей.
Когда в условиях демократии существует высокий уровень неравенства, политические решения редко могут носить сбалансированный характер, комбинация неустойчивой политической системы и неустойчивой экономики может оказаться смертельной.
Существует и ещё один способ, при котором неустойчивая политика, подстрекаемая показателями неравенства, приводит к нестабильности: дерегулирование. Дерегулирование сыграло важнейшую роль в формировании нестабильности, с которой мы, как и большинство стран, столкнулись в последнее время. Предоставление корпорациям, и особенно финансовому сектору, свободы от контроля находилось в рамках краткосрочного интереса богатых: они использовали свой политический вес и своё могущество для формирования своих идей, продвижения дерегулирующих механизмов, – сначала в отрасли авиаперевозок и других транспортных систем, затем в сфере коммуникаций и, что оказалось наиболее опасным, в сфере финансов