Глава 9 — Сентябрьские разговоры
Середина сентября 1942. Район Кунцево, «Ближняя» дача. Сталин И.В.
Успешный «Харьковский контрудар» вызвал у товарищей что-то, о чём обычно весьма осторожный в отношении политических моментов Шапошников, не сдержавшись, в беседе один на один, высказался:
—..Может создать некие ощущения. Как после Москвы, в «тот раз»..
«Головокружение от успехов» новое. Да. Именно так и вышло!
И оно вылилось даже не в то, что «Группа Мерецкова» и Генштаб КА в целом, снова скорректировали планы, нарушенные немецким прорывом, который пришлось ликвидировать с помощью задействования немалых резервов. И даже не в то, что высшие генералы предложили продолжить наступательные действия осенью. Мотивация товарищей военных была понятна и вкратце её можно было обрисовать так — да, мы понесли немалые потери при ликвидации прорыва фронта, но наши лучшие части показали, что уже сейчас готовы к фронтовым операция! Опыт «той» войны и собственный, заработанный войсками и нами самими — высшими штабистами, действительно есть, у нас всё в армии лучше, чем «тогда», у немцев — всё хуже! Благоприятная возможность должна быть использована. Да, подступающая распутица скоро замедлит и начнёт сковывать наши части, но немцы лишаются способности маневрировать резервами, которых у нас, как не крути, всё же больше! Т. е. ухудшение погодных условий, сказываясь на обеих сторонах, сильнее действует на немцев..
Самое плохое было — на взгляд Сталина, то, что Политбюро подспудно с сентября, едва стали ясны успешные итоги нашего удачного контрнаступления, начало давить на генералитет. Он сам остался в этом вопросе в меньшинстве, и, неопределённо высказавшись при обсуждении итогов «Харьковского контрудара» и стратегического вопроса «как действовать дальше», фактически заложил направление мыслей в верхах.
С одной стороны, соратники (да и, положив руку на сердце — и он сам) не лезли к военным, но тон их речей, столь явно высказываемые пожелания (как в официальных речах, так и в работе и, в общем настроении), не могли не сказаться на том, чего желали все — побыстрей вышвырнуть немцев с советской земли… говоря языком будущего — «общественный запрос» неожиданно вклинивался в чисто военные расчёты.
Если год 41-й был годом упорной обороны, то 42-й виделся в настроениях населения советской страны, всех — «от солдата до генерала», «от рабочего до генсекретаря» решающим..