Десять часов подряд шли без дороги, по азимуту, натыкаясь в темноте на стены заметенного снегом кустарника, петляя в лесу вокруг черных стволов деревьев, перебираясь через глубокие овраги. А это было самое опасное, ибо на спусках можно сломать лыжи, и тогда кому-то пришлось бы идти по пояс в снегу. К утру облюбовали небольшой, но частый ельник и залегли в нем на отдых.
Так было в первые сутки. А потом…
Потом было еще два года и восемь месяцев! Именно столько времени без передышки Мирковский находился в тылу врага.
Три с половиной тысячи трудных километров прошел его отряд, выполняя сложнейшие задания Центра.
Это не был обычный партизанский отряд, какие создавались для действий в определенном районе и где бойцы, чаще всего местные жители, знали каждую поляну, тропинку, хуторок и имели свои базы. Нет, скорее это была летучая дружина, мобильная и подвижная, готовая выполнить любое, самое неожиданное и самое опасное задание. Евгений Иванович получил обширную инструкцию, что надлежало делать: вести разведку в тылах гитлеровцев, постоянно сообщать данные в Москву, изучать моральный дух населения и поднимать его на борьбу с врагом там, где подполье разгромлено, наносить неожиданные и чувствительные удары в местах, где нет партизан, не давать покоя противнику, проникать в его штабы, деморализовывать, совершать диверсии. И при этом «предписано» быть неуловимыми, строго соблюдать конспирацию. Законом каждого в группе было: драться до последнего дыхания, живым не сдаваться!
Так было с самого начала, так было потом, всегда…
Первыми погибли Яковлев и Савостьянов.
Это произошло, когда кончились продукты. Достать питание рассчитывали в поселке Селья. Казалось, все спокойно, но неожиданно напоролись на крупное подразделение гитлеровцев. Сутки отбивались чуть ли не от целого батальона. И вот — первые потери, двое друзей убиты, двое ранены.
Раненых несли на себе. А силенки были уже далеко не те, что в первые дни. Особенно плох Геннадий Мороз: пулей раздроблена нога.
— Ребята, бросьте меня, — настаивал он. — Я же всем вам обуза. Тормоз…
— Молчи, — оборвал его Мирковский. — Вот найдем тебе лазарет…
— Какой тут, к чертям, лазарет. О себе подумайте, о деле…
— Хорошее получится дело, если начнем товарищей бросать, — урезонил Геннадия командир.
И «лазарет» действительно нашли.
У села Комиссаровка Калужской области встретили красноармейца. Раненым его подобрали, приютили и выходили местные жители, и здоровье солдата шло на поправку. Он утверждал, что староста в селе человек честный и на врага не работает.