В общем, знатно потрафил аборигенам, те прямо светились, когда уходили. Дипломатия, ептыть! Ну а как по-другому? О народе надо заботиться, а не только обдирать как липку.
– Хитрый народец, скверный… – позволил себе тактично высказаться Яжук. – Их в ежовых рукавицах держать надо, а не милостями закармливать, вот тогда дело будет.
– Ничего ты не понимаешь, – благодушно ответил я. – Нет уже такой необходимости.
– Это как, княже? – вытаращился на меня управляющий.
– Теперь сами эти вожди, или как их там… – Я показал рукой на двери, куда вышли аборигены. – Будут свой народ держать в ежовых рукавицах да в нитку тянуться, дабы предо мной не оскоромиться. Понял, садовая голова?
– Угу… – Яжук уважительно закивал. – Хитро.
– Все просто. На сегодня все? Хочу посмотреть, как полоненные начали дорогу к Выяжозеру прорубать.
– Княже! – Управляющий, извиняясь развел руками. – Есть еще одно дело. Я сам не взялся разбирать, ибо зело заковыристое, твоего ума требующее.
Я про себя в очередной раз вздохнул. Ну да, князь на своей земле еще и судья высшей инстанции, никуда не денешься. Вот только под рукой никаких русских законов нет, судебник Иваном еще не написан, более древние своды законов мне неведомы. Так что придется судить по своему разумению.
Согласился и это разобрать, только приказал Александру позвать для присутствия при судилище, так как она формально владеет землей, а не я.
– Давай вкратце. И прикажи княгине сообщить, пусть явится при убранстве.
– Как прикажешь, княже. Такое дело, Ивашка Бредов да Митрофанка Гуляев…
Дело оказалось действительно заковыристым, если не сказать больше. Сашка рядом со мной даже покраснела как рак, едва удерживаясь от смеха. Ну сами посудите, жили-были два справных зажиточных мужика, и вот однажды ударил одному из них бес в ребро, и завел он шашни с женой второго. И все бы ничего, но тот второй, как выяснилось, тоже время зря не терял и вовсю блудил с благоверной первого. А когда все вскрылось, случился страшный конфуз и взаимное мордобитие, причем передрались не только мужики, но и бабы. Хотя перед конфузом были неразлейвода с детства. После чего дружно призвали друг друга к ответу перед князем, ибо церковные власти, в лице настоятеля отца Зосимы, не придумали ничего лучше, чем оставить все как есть, наложить на всех прелюбодеев скопом жесткую полугодичную епитимью да еще обобрать в пользу церкви. А еще дело осложнялось тем, что жены были сестрами, причем двойняшками.
– Ты уж рассуди, княже… – Митрофан, могучий высоченный мужик с хорошо заметными следами ногтей на лице и расквашенным носом повалился на колени. – Мочи уже никакой нет.