Я помог ему выйти.
– Еще пять минут и пойдем? – спросил я.
– Нет. Мы пробудем здесь до тех пор, пока ты не станешь своего нормального цвета.
– Это и есть мой нормальный цвет. Ты все равно не знаешь, как я обычно выгляжу…
– Я знал твоего деда. Ты выглядишь точь-в-точь как он, а его кожа никогда не была синеватой. – Рафаэль замолчал. – Помнишь, Инти сказала, что ее назвали в честь него?
– Да. Тогда я растерялся. Разве Инти не был богом солнца?
– В прошлом. Теперь это слово означает «солнечный». Жители деревни так называли твоего деда. Из-за цвета волос.
– Я видел его портрет. Каким он был?
Я слишком поздно понял, что не должен был спрашивать. Для меня это было всего лишь историей о прошлом, и Гарри Тремейн вызывал у меня то же безразличие, что и королева Елизаветы, но Рафаэль еще не смирился со смертью Гарри. Он отвернулся, как привык отворачиваться от Мартеля, словно, не видя меня, он мог обо всем забыть.
– Нет, я имел в виду, не нужно… – начал я, почувствовав себя глупо.
Рафаэль перебил меня:
– Он быстро говорит. Говорил. Много цитировал. Мне пришлось прочитать всего Шекспира.
Я улыбнулся.
– Как он оказался в Бедламе? Папа говорил, что он воровал хинин, а затем ему пришлось прятаться. Но Бедлам – слишком маленькая деревня. Даже по местным меркам.
– В него стреляли. В те времена пули были… – Рафаэль развел пальцы на ширину мушкетной пули. Я решил, что он больше ничего не скажет, но после недолгого молчания он неожиданно продолжил.
Нью-Бетлехем
1782 год
Дети подбежали на скалы к Рафаэлю, когда тот сдирал шкуру с медведя для нового ковра местного лекаря. Они заявили, что нашли мертвого мужчину на берегу реки.
Поначалу он решил, что кто-то упал со скалы. Это случалось нечасто, потому что местные выросли на подмостках, и скользкие участки были хорошо известны и огорожены. Но иногда зимой происходили несчастные случаи, а та зима была лютой. Рафаэль быстро вытер руки о снег и, пытаясь отогреть их, сбежал с горы. Оказавшись на первом мосте, он посмотрел вниз. Река покрылась льдом, и снег кружился огромными волнами. Дети оказались правы. Никто не падал со скалы. На берегу лежал иностранец в испанском сюртуке с яркими светлыми волосами, которые были видны издалека. Казалось, мужчина появился из ниоткуда. Позже люди говорили об этом, но Рафаэль всегда заявлял, что мужчина прибыл из Пары. Это производило неменьшее впечатление: город находился в четырнадцати милях от Нью-Бетлехема.
Рафаэль поставил небольшой противовес, чтобы быстро спуститься с утеса, и крепко держал веревку, когда подъемник остановилась в восьми дюймах от берега. Сначала он никого не увидел, и ему стало не по себе. В деревне ходили истории о призраках в снегу, а в них он верил. Но затем Рафаэль увидел, что почти стоял на мужчине. Незнакомец находился подо льдом. Несмотря на мелководье, стеклянный слой под ним был глубоким и заваленным обломками древней каменной кладки. Казалось, мужчина летел вниз с бесконечно медленной скоростью.