Ссыльные ещё чуть поработали до обеда, и когда прикатили в пустых тачках бидоны и корзины с едой, то на перекрёстке их уже поджидала нечистая сила с чумазой рожей.
— Почему пайка маленькая? — словно издали просветив тачку, возмутился шаман.
— Так не рассчитывал никто на перевыполнение нормы добычи, — пожал плечами Артём. — Не заготовили лишних паек.
— Ладно, скудный обед сегодня простим, — добродушно махнул деревянной ложкой Шаман и пообещал: — За ужином недостачу стребуем.
— Так, если темп добычи не сбавим, то и за полноценную артель норму выдадим, — поёжился от невиданной скорости бывалый шахтёр.
— Тут, в десяти шагах, я кучу наворотил… Отбирайте угля, сколько надо… Сегодня больше пополнять не буду, займусь раскопками ствола, — орудуя ложкой в мелком бидоне, известил товарищей Алексей.
— Ну, ты Шаман, — монстр! — честно признал Артём. Теперь все сомнения в лидерстве молодого казака отпали. Старый большевик поверил, что партия прислала ему на выручку выдающегося бойца — этот горы свернёт, шахту откопает! И где только Марат раздобыл такого!
После обеда Алексей сразу ушёл разгребать выход из шахты, а товарищи ещё поспали пару часиков и начали на тачках неспешно перемещать груз, стараясь не превысить нормы добычи угля артелью из десяти шахтёров. В конце смены все «Иваны» изумлённо косились на ударников труда. Однако бывалые забойщики предположили, что политические нашли в старых штреках богатый участок и основательно поднапряглись, но подобную скорость добычи долго поддерживать им вряд ли удастся — скоро выдохнутся.
В конце смены, Шаман пыльным вихрем затёр следы вглубь магистрали от перекрёстка. Не обращая внимания на злые взгляды блатной братии, Алексей отвёл артель в барак и, скрывшись от соглядатаев, приступил к очистке одежды. А так как, из четверых артельщиков, сменная роба имелась только у Артёма, то Шаман не стал утаивать от товарищей кое — какие возможности.
На глазах у изумлённых друзей, угольная пыль чёрным облаком слетела с робы Алексея и, повинуясь взмаху ладони, опала на земляной пол. Ткань штанов и куртки засияла чистотой, словно выстиранная до первозданного состояния. Алексей стряхнул с ладоней угольный налёт и провёл чистыми ладошками по лицу, а затем, сняв шапочку, по волосам. Создалось впечатление, будто у парня руки намазаны клеем, к которому прилипала вся грязь. Шаман всплеснул руками, сбросив наземь черноту, и подошёл к рукомойнику. Умывался он только ради удовольствия — чистая кожа и волосы в мытье уже не нуждались.
— Фёдор, давай свою робу — пылюку погоняю, — взял из рук товарища куртку Шаман и, похлопав по ней ладошкой, выбил из ткани всю въевшуюся пыль.